В 1924 году радиоприёмник, созданный для полей сражений Первой мировой войны, испытал идею о том, что люди не одиноки в Солнечной системе, положив начало целому столетию поисков внеземной жизни.

На закате летнего уик-энда 1924 года толпы людей стекались к телескопам, стоявшим на обочинах, чтобы посмотреть на развитую инопланетную цивилизацию, которая, по их мнению, находится на поверхности Марса.

«Посмотрите на чудеса Марса! — кричал астроном на тротуаре в Нью-Йорке в субботу, 23 августа. — Сейчас у вас есть шанс увидеть снежные шапки и великие каналы, о которых так много говорят учёные. У вас больше никогда в жизни не будет такого шанса».

В те выходные Землю и Марс разделяло всего 54 миллиона километров — они были ближе, чем в любой другой момент за последнее столетие. Хотя такое выравнивание орбит, называемое противостоянием, происходит каждые 26 месяцев, это событие было особенно захватывающим для зрителей со всех континентов и вдохновило на первые крупномасштабные попытки обнаружить инопланетную жизнь.

«В десятках обсерваторий наблюдатели и фотографы сосредотачивают своё внимание на этом загадочном красном диске», — написал журналист Сайлас Бент 17 августа 1924 года. Он добавил, что, возможно, настал момент «решить спорный вопрос о том, бродят ли по марсианской коре сверхлюди, и действительно ли те линии, которые, по словам многих наблюдателей, они видели, являются оросительными каналами».

Учёные годами готовились к тому, чтобы максимально использовать марсианский «крупный план». Чтобы помочь экспериментам, Военно-морской флот США очистил эфир, введя общенациональный период радиомолчания на пять минут в начале каждого часа с 21 по 24 августа, чтобы можно было услышать сообщения от марсиан. Военный криптограф был готов «перевести любые необычные сообщения, которые могут прийти по радио с Марса».

И вдруг во время противостояния планет учёные получили удивительный радиосигнал.

Серия точек и тире, уловленная воздушной антенной, создала фотографическую запись «грубо нарисованного лица», согласно новостным сообщениям. Дразнящие результаты и последовавший за ними ажиотаж в средствах массовой информации распалили воображение публики. Казалось, что Марс разговаривает, но что он пытается сказать?

«На плёнке с интервалом примерно в полчаса повторяется то, что кажется человеческим лицом, — сказал один из руководителей эксперимента несколько дней спустя. — Это каприз, который мы не можем объяснить».

Со времени марсомании 1924 года прошло столетие, но источник того странного сигнала остаётся загадкой. Оригинальная бумажная запись считается утерянной, хотя цифровые копии сохранились, и грубо нарисованное лицо продолжает смотреть на нас сквозь время.

Но история противостояния Марса в 1924 году — это не только история о смелости попыток обнаружить внеземную жизнь, но и о мутных результатах. Кое-что изменилось, например, наши технологии для изучения космоса. Но осталось то подлое чувство, что мы не одиноки во Вселенной.

«Нам нужна космическая компания, будь она в виде богов или инопланетян», — говорит Стивен Дик, астроном и бывший главный историк НАСА, который писал об интересе человечества к инопланетянам. Люди выходят на улицу и смотрят на ночное небо, а там тысячи звёзд, и они думают: «Конечно, мы не можем быть одинокими»».

«Это приятная мысль, но это не настоящая наука», — добавил он.

На данный момент наука обнаружила, что основные строительные блоки жизни широко распространены в нашей галактике. Исследователи также обнаружили тысячи планет, вращающихся вокруг других звёзд, включая миры размером примерно с Землю. Они знают, что Марс когда-то был пригоден для жизни: на нём были полноводные реки, пресноводные озёра и чистое небо. Они даже обнаружили там возможные биосигнатуры, как в прошлом, так и в настоящем, хотя до сих пор нет никаких убедительных доказательств существования инопланетян ни там, ни где-либо ещё.

За столетие человечество узнало так много о нашем мире и других мирах за его пределами. Но этот прогресс отчасти обусловлен отношением, которое определило противостояние Марса в 1924 году как важную веху в истории наших поисков инопланетян — момент, когда физическая близость двух миров выявила более глубокую тоску по космической связи и желание активно искать этот контакт с помощью научных инноваций, которые всё ещё с нами сегодня.

В обширных коллекциях Музея американских инноваций Генри Форда под Детройтом хранится прямоугольный артефакт, предназначенный для окопов и полей сражений Первой мировой войны. В августе 1924 года он стал прототипом средства межпланетной связи.

Кристен Галлерно, историк звуков и куратор коммуникационных и информационных технологий в музее Генри Форда, хранит множество технологических реликвий. Но к этому устройству, радиоприёмнику SE 950 военно-морского типа, и его исторической роли потенциального детектора инопланетян она относится с особой любовью. «Этот предмет из тех, что мне нравятся, — говорит она. — Для меня он как похороненная история».

Выпущенный 26 марта 1918 года компанией National Electrical Supply Company выносливый портативный радиоприёмник был предназначен для поддержки войск в бою, но этот прибор никогда не проходил боевых испытаний. Вместо этого он попал в лабораторию Чарльза Фрэнсиса Дженкинса, изобретателя, сыгравшего ключевую роль в создании телевидения, в Вашингтоне, округ Колумбия.

Радиоприёмник мог использоваться во многих послевоенных экспериментах, но его золотой час наступил перед противостоянием с Марсом в 1924 году, когда астроном Дэвид Пёк Тодд привлёк мистера Дженкинса к решению проблемы, которая до сих пор волнует сообщество, занимающееся поиском внеземного разума: если сообщения от разумных инопланетян распространяются через космос, как мы можем их поймать?

Астроном и изобретатель нашли ответ. Во время противостояния из Военно-морской обсерватории США в Вашингтоне был запущен дирижабль на высоту чуть менее трёх километров. Он нёс антенну, направленную на Марс, которая передавала сигналы с антенны на радиоприёмник SE 950 в лаборатории мистера Дженкинса.

Затем данные поступали в «Радиокамеру» изобретателя, которая преобразовывала радиосигналы в оптические вспышки, оставлявшие отпечатки на рулоне фотобумаги длиной 12 метров. Именно этот процесс и привёл к появлению повторяющегося узора, который многие зрители приняли за лицо.

По словам доктора Галлерно, люди «искали себя в выходных данных, которые никогда не были предназначены для понятного визуального представления». «Он статичен. Но люди всё равно видят в нём что-то и воспринимают его как некую разумную статику».

Такая антропоморфизация радиосигналов может показаться безудержным воображением. Но она приобретает смысл в свете заявлений, сделанных в тот исторический период многими авторитетными экспертами, которые считали, что уже обнаружили доказательства существования разумных существ на Марсе.

В 1920 году Гульельмо Маркони, пионер беспроводной радиосвязи, заявил: «Во время моих экспериментов с беспроволочной телеграфией я столкнулся с самыми удивительными явлениями», ссылаясь на сигналы, которые, по его предположению, «посылали жители других планет жителям Земли».

Эти заявления способствовали появлению воображаемых марсиан в бурно развивающемся жанре научной фантастики. В то же время радио стало каналом для общения с этими существами.

«Наши представления об инопланетянах в конечном итоге проистекают из того, как мы думаем о нашем собственном мире, — говорит Ребекка Шарбонно, историк науки из Американского института физики. Если радиоприёмники могут передавать информацию по всей планете, — добавила она, — то не так уж и сложно предположить, что мы можем использовать ту же технологию на других планетах».

Люди в ту эпоху переживали последствия разрушительных конфликтов, разрушительных технологий и исчезновения дикой природы. Это дало благодатную почву для представлений о цивилизации на соседней планете, более древней и мудрой, чем наша собственная, которая могла бы предложить утешение и руководство, если бы только мы могли завязать с ней разговор.

«Разумно предположить, что марсианин знает о нас гораздо больше, чем мы о нём или его мире, и интересно предположить, что он думает о нас, о нашей лихорадочной борьбе за жизнь, о нашем тщеславии, о нашей самоубийственной мировой войне, о наших маленьких садах и наших больших пустынях», — писал Сайлас Бент в преддверии противостояния с Марсом в 1924 году.

В то время как одни люди жаждали межпланетного подтверждения, другие беспокоились о целесообразности общения с инопланетными соседями. В редакционной статье 1919 года под заголовком «Пусть звёзды останутся одни» говорилось о том, что люди могут оказаться «не готовы» к встрече с «высшим разумом».

Представьте себе, что люди «радостно говорят Марсу: „Два плюс два — четыре“, а Марс отвечает: „Нет, вы ошибаетесь“», — говорилось в статье. — Что вы будете с этим делать?»

Противостояние дало возможность проверить эти конкурирующие идеи на практике. С вершины холма в Англии группа зафиксировала «странные шумы», которые «не могли быть идентифицированы как исходящие от какой-либо земной станции». В Ванкувере, Британская Колумбия, другой сигнал «заставил экспертов по радио серьёзно задуматься о теории, что Марс пытается „настроиться“».

Не все, кто заглядывал в телескопы, были впечатлены. «Либо я пьян, либо Марс пьян», — заметил один сторонний наблюдатель, имея в виду подёргивание изображения планеты в окуляре. «Если это всё, что вы можете показать, то добро пожаловать на Марс», — сказал другой.

В конце концов, противостояние не дало никаких убедительных доказательств существования марсианской жизни, что оправдало научных скептиков, которые годами указывали на отсутствие на красной планете воды или пригодного для дыхания воздуха. Таких искателей истины часто высмеивали.

«Некоторые великие болтуны приходят к выводу, что Марс должен быть непригоден для жизни», — писал в марте 1924 года французский астроном Камиль Фламмарион, твёрдо веривший в существование разумных марсиан. «Это рассуждения не философов, а рыб», — продолжал он, сравнивая скептиков с рыбами, которые считают, что жизнь вне воды невозможна.

Мистер Дженкинс и мистер Тодд также воплотили в себе эту двойственность между скептиком и верующим. Мистер Тодд был убеждён, что радиокамера Дженкинса способна установить контакт с инопланетной жизнью, и интерпретировал сигналы как потенциально инопланетные по происхождению.

«Аппарат Дженкинса — это, возможно, лучший шанс гипотетических марсиан заявить о себе на Земле», — сказал мистер Тодд в газете The Washington Post.

Мистер Дженкинс, напротив, был ошеломлён сигналом своей радиокамеры и опасался, что неверное толкование его значения запятнает его научную репутацию. Его тревоги — это раннее предчувствие смещения линий разлома, которые поиск инопланетян продолжает вести среди учёных, новостных СМИ, правительства и широкой общественности и которые гораздо сильнее проявляются 100 лет спустя.

«Я не думаю, что эти результаты имеют какое-то отношение к Марсу», — заявил мистер Дженкинс в статье, опубликованной 28 августа 1924 года. Он предположил, что звуки имеют банальное земное происхождение, например, радиопомехи. Последующие предположения включали троллейбусы или естественное радиоизлучение с Юпитера.

Какой бы ни был их источник, радиосигналы и марсианская лихорадка августа 1924 года положили начало более практическим и научным усилиям по поиску инопланетян.

Современная охота за внеземной жизнью простирается далеко за пределы Марса, но народное ожидание, что однажды мы её найдём, оказалось удивительно постоянным и прочным. Действительно, многие люди верят, что мы уже нашли инопланетян или что они нашли нас. И даже пока учёные ищут инопланетян в реальных физических пространствах — на дне древнего марсианского озера, в гейзерах ледяной Луны и освещаемых звёздами небесах экзопланет, — человечество продолжает выдумывать умопомрачительное разнообразие вымышленных пришельцев, населяющих наши мысленные ландшафты.

Когда мистер Дженкинс и мистер Тодд проводили свой эксперимент, радиоастрономия ещё не родилась; пройдёт ещё почти десятилетие, прежде чем инженер «Лабораторий Белла» Карл Янский наткнётся на огромную радиовселенную.

Сегодня множество сложнейших технологий открывают такие сведения о Вселенной, которые никто не мог себе представить 100 лет назад. Марсоходы бороздят просторы Марса, телескопы изучают химические вещества в облаках далёких экзопланет, а обсерватории сканируют космос в поисках сообщений на миллионах радиочастот.

Но что касается инопланетной жизни, вся эта изобретательность и инвестиции привели к тому же основному результату, что и непостижимое считывание точек и тире, опосредованное военным радио, рождённым слишком поздно для боя и захваченным в 1924 году.

Как объект, рация мистера Дженкинса «...может существовать в нескольких временных линиях, — говорит доктор Галлерно. — Она существовала и делала определённые вещи в те времена, но мы можем оглянуться на неё сейчас и увидеть определённые модели поведения».