Эта статья — текстовый вариант выпуска подкаста Girls&Code. Поговорили с Аней о том, каково сейчас девушкам входить в IT, есть ли в индустрии сексизм и как вкатиться и стать заметнее.

— Расскажи, пожалуйста, как ты попала в IT и когда поняла, что это и есть твоё призвание? 

— Я из семьи инженеров. Моё детство прошло с синей изолентой и паяльником. Папа у меня — инженер-электронщик, у нас дома было много измерительных приборов и книг с непонятными, но завораживающими значками. В один прекрасный день мама пришла с работы и пожаловалась, что целый день мучилась с какой-то программой — не могла ввести текст. Я сказала: «Напишу тебе программу, которая будет работать». Мне тогда было лет пять-шесть. 

Когда я училась в школе, пришло время выбирать, куда поступать. Мне нравилось всё: и языки, и математика, и естественные науки.

Когда ты хорошо разбираешься в разных предметах, сложно выбрать одно направление, чтобы заниматься этим каждый день. Так я попала на профориентацию. Это были стандартные тесты для подростков, занимавшие несколько часов. Ты отвечаешь на вопросы, результаты сводятся в таблицы, и в итоге даётся рекомендация, куда идти учиться и какие специальности могут быть интересны. Тест показывает склонности и предпочтения. 

Конечно, возможны погрешности. У меня, например, на одном из этапов тестирования было весьма приподнятое состояние, и результаты показали, что мне непременно нужно в театральный или на журналистику, то есть туда, где работа с публикой или на публику. Сейчас я регулярно закрываю этот гештальт с помощью публичных выступлений и преподавания. Но основная рекомендация была — идти в программисты, потому что у меня были и соответствующие интересы, и способности, включая концентрацию внимания и глубокое погружение в предмет. Что интересно, тогда считалось, что программисты минимально общаются с людьми во время работы. Однако, я не только разработчик уровня лид и занимающийся работой тим/техлида на разных проектах, я ещё и руководитель практики в Usetech. И с уверенностью могу утверждать, что без общения в профессии всё равно не обойтись. Неважно, менторишь ли ты младших специалистов, решаешь вопросы с руководством или командой, преподаешь свой предмет — уметь общаться нужно.

Итак, профориентация показала, что мне нужно заниматься разработкой. В тот же день, вернувшись домой, на двери подъезда я увидела объявление со ссылкой на курсы программирования для подростков. Это было первое волшебное совпадение. А ещё в тот же день бабушка решила подарить мне компьютер. Так, примерно в 13 лет, я начала учиться программированию и двигаться в сторону разработки.

— Компьютер в то время — это настоящая магия. Помню свои уроки информатики в школе. Советские ещё компьютеры были для меня чем-то волшебным: нажимаешь кнопку, и что-то происходит. Как это было у тебя? 

— Сначала был ступор, потому что боялась что-то сломать, нажав не на ту кнопку. Но постепенно втянулась. Правда, в кино всё показывали красиво, а на самом деле это была странная консоль с непонятными плюсиками и минусиками.

Затем в университете у меня снова был выбор, куда же всё-таки идти. Я заинтересовалась романтичной профессией защитника информации — поступила на кибербезопасность. Это звучало круто, но я не успела поработать по специальности. К моменту моего выпуска многое изменилось, как в содержании профессии, так и в условиях трудоустройства, и мне пришлось приложить усилия, чтобы найти ту стезю, по которой я буду работать.

Чтобы ходить на собеседования, мне пришлось самостоятельно расти до уровня хотя бы джуна. Я потратила на это не меньше года, параллельно учась в магистратуре на прикладной математике и информатике. Где-то тогда я и начала учиться разработке под Android. После окончания вуза ещё не менее полугода сама училась разработке по разным книгам — C#, Java, SQL. В университете что-то было, но этого для работы не хватало, поэтому приходилось учить самой.

— Помогла университетская база?

— База университета помогает тем, что в вузе тебя учат учиться. Ты понимаешь, что чего-то не хватает, и если сам не возьмёшься за учёбу, этих знаний у тебя не будет. 

Получилось так, что я собеседовалась на роль тестировщицы, потому что в разработчики девушек тогда не брали. Говорили: «Переходите на 1С». Приходишь на собеседование, тебе говорят: «Мы сюда берём только парней». Это были интересные и тёмные времена. В общем, пошла я собеседоваться на позицию тестировщика, и так совпало, что им нужен был начинающий разработчик, и мои знания подошли: Android, Java и C# = Xamarin. Это был удачный мэтч.

— Как ты поняла, что будешь заниматься мобильной разработкой?

— Что касается выбора направления, то в начале пути (во время учебы) у меня была полная каша в голове. Ты не понимаешь, что востребовано сейчас, кто нужен на рынке. Сейчас, например, я сама преподаю, и мы на курсах разных направлений показываем студентам, какие навыки нужны, даём им roadmap для развития. Но когда начинала я, такого не было, и ты не понимал, что именно учить, куда двигаться.

Было много веб-студий, но к вебу не лежала душа от слова совсем. Про 1С скажу сразу: у меня на него аллергия, мозг просто не воспринимает. 

Везде нужно было тогда иметь профильный диплом, а также пройти нужные курсы, получить сертификаты, но что котируется — было непонятно. В итоге я учила всё подряд. На компе была куча разных книг — по вебу, базам данных и так далее. В университете мне нравились базы данных, но их нужно было как-то и куда-то применять, а не использовать в вакууме.

Дополнительно и самостоятельно я начала изучать C#. В университете мы с одногруппниками заметили, что параллельному потоку лучше преподают языки и методологию программирования. Нам какие-то часы просто не додавали (у кафедр был конфликт, который они вымещали на студентах), и мы иногда брали материалы у однокурсников. 

Кстати, я ещё и сисадмин, ведь у меня с вычислительными сетями было очень хорошо. Знала Linux, умела настраивать и разворачивать веб-сервера для разных платформ, в студенческие годы подрабатывала по этому направлению, админила контент-менеджеров.

Но опять же, кто бы взял девушку сисадмином в те времена? Хотя зарплата у сисадминов была очень хорошая, много больше, чем у начинающего разработчика. 

В 2009-2010 году появился Android, я им заинтересовалась, как новым и актуальным направлением Скачала первый эмулятор, но тогда не знала и не понимала, как с этим работать, потому что уроков не было, и компания Google только определялась с тем, как будет распространять знания по новому продукту. Всегда есть такой период, когда технология только появилась и её первые версии ещё несовершенны, всё складывается медленно, документация отсутствует. Вернее, она есть, но для внутреннего использования, и её ещё не сформулировали так, чтобы по ней можно было учиться. На платформах вроде Coursera тоже ещё ничего не было. 

Затем у меня была пауза, так как нужно было заняться написанием диплома. А примерно в 2010-2011 годах появился сайт Start Android. Какой-то замечательный человек начал публиковать уроки, а затем к нему присоединился и Алексей Климов со своим ресурсом. Те, кто стремился стать Android-разработчиками, тогда учились по этим материалам.

Со временем я поняла, что мне нужны более-менее официальные курсы. В то время у нас в Барнауле не было подходящих образовательных программ. Если хотели учиться — нужно было ехать в Москву, учиться в ВШЭ, либо заниматься на курсах онлайн. Но и там тогда нужного контента не было. 

Потом появились зарубежные курсы, такие как Coursera и EduCity, которые высоко ценились, так как предлагали официальную сертификацию. Позже у них появились и курсы переквалификации, но они были ориентированы больше на зарубежный рынок. Примерно в то время  запустились официальные курсы по Android, которые охватывали множество аспектов — от визуальной разработки до глубин Java для Android.

Именно в процессе написания дипломного проекта на программе от Coursera  я устроилась на свою первую работу.

— Ты упомянула, что тогда не хотели брать девушек на работу. А в университете сколько у вас девушек было на потоке? Не было ли проблем в отношении к ним?

— Это было ужасно, особенно на моём потоке по защите информации, где девушек мало. Наша специальность пережила объединение с другой, и завкафедрой стал человек, который считал, что девушкам в IT — не место. Преподаватели, в том числе и женщины, смотрели на нас с недоумением, будто мы отнимаем чужое время. Например, если делаешь лабораторную работу совместно с кем-то, и её делаешь ты, а другие просто пользуются твоим результатом, то почему-то хвалят твоего напарника. У меня было так, когда я делала лабораторные для себя и своего парня. Все знали, что это делала я, но хвалили его. Почему? Не знаю, такая у них была тактика.

Все считали, что девушка обязательно выйдет замуж, и у неё сразу появится тройня. Говорили: «Мы не хотим брать тебя на работу, потому что это большой риск». Сейчас за такие разговоры можно подать в суд иск о защите чести и достоинства, или заявить о дискриминации и наказать обидчика. Тогда культура была другая, более «тёмная» и смутная, мы ещё не пришли к цивилизации в этом вопросе.

И действительно, были проблемы. Пару лет после вуза я посвятила магистратуре и работала системным администратором. В качестве разработчика я не могла устроиться даже как джун, говорили, что мне не достаёт навыков. При этом парня с таким же уровням взяли бы без проблем.

Например, был случай, когда я пришла в одну компанию на собеседование на должность джуниор-разработчиком. Мне сказали: «Мы вас не возьмём, потому что вы девушка». Прямым текстом.

Последний раз я столкнулась с такими проблемами лет пять назад,  когда меняла работу и ушла из барнаульской IT-компании. Тогда я ещё не устроилась  в московскую компанию, продолжая работать еще на неё как аутстафер. Но до этого несколько месяцев искала другие места работы, проходила собеседования в разных компаниях. На одном из них техлид прямо посреди интервью сказал, что ему и его команде будет некомфортно работать с девушкой, и просто отключил меня от звонка.

Был даже момент, когда я думала развиваться не как разработчик, а как продукт-оунер или PM. Это было в 2019, всё в той же точке бифуркации моей жизни. В одной местной, барнаульской компании мне сказали: «Нужно познакомиться с командой, чтобы они сказали, комфортно ли им будет с вами работать». Возникает вопрос: я собираюсь делать свою работу, выполнять свои обязанности. Что должно произойти, чтобы я отвлекала других от их работы?

Если я токсичный человек, то тут мой пол не имеет значения, ведь парни тоже могут быть токсичными, сплетниками, проблемными. Но в случае с мужчиной такие вещи могут простить, а у девушки это спишут на стервозный характер, «те самые дни», семейные проблемы и т. д.

Но сейчас я работаю в компании, где таких предрассудков практически не встречаю. За последние пять лет мне редко попадались люди с подобными взглядами. В основном у нас равноправие, причём адекватное, в его правильном понимании. Довольно много девушек управляют проектами или командами разработки.

— Насколько изменилась ситуация за эти годы? Осталась ли токсичность, сексизм, или их стало меньше?

— Я бы сказала, что местами это всё ещё есть, потому что люди разные, не все меняют свои взгляды. Но отношение других к такой политике изменилось кардинально. 

Раньше был мем про токсичных айосеров, и чем токсичнее разработчик или лид, тем больше он крут, это считалось нормой. Считалось, что, если человек звезда, он может вести себя как хочет. Сейчас такое поведение уже не приветствуется. Если кто-то поступает неэтично, у него возникают проблемы, которые скажутся на его карьере.

Возможно, некоторые люди изменили своё поведение. Я и сама не ангел, тоже работала над собой. Мы все проходим стадии психологического роста, если хотим меняться в лучшую сторону. Сейчас стало нормой говорить спокойно, решать конфликты дипломатически. Мы же взрослые люди, и используем свой опыт и знания, чтобы находить компромиссы. Крайне не приветствуется, когда кто-то пытается ограничивать других по полу, хотя такие люди всё же ещё встречаются. Иногда с ними приходится минимизировать взаимодействие. Кого-то можно попробовать «перевоспитать», а с кем-то это не получится. Человек просто нажалуется вышестоящим, что ты на него давишь.

В целом стратегия поведения меняется. Очень хорошо, что сексизм отходит в прошлое и уже считается проявлением средневековья. 

— Сейчас за токсичное поведение, за сексизм могут закенселить. Насколько это действенный инструмент?

— В рабочей деятельности кенселинг не применяется напрямую, здесь всё несколько иначе. Важно понять, как возникают такие конфликты. Если они происходят в оффлайне, где все присутствуют и видят ситуацию, то это можно решить. Но при удалённой работе, онлайн-совещаниях и использовании различных средств связи возникают дополнительные сложности. Например, у кого-то могут быть проблемы с микрофоном, и он не кричал на собеседника, а просто говорил громко. Или он мог что-то не расслышать, или кто-то мог его неправильно понять. Возможно, человек не перебивал, а просто звук у него шёл с задержкой.

Мы в команде стараемся решать всё спокойно, ведя разговоры с обеими сторонами, чтобы найти компромисс. Часто оказывается, что люди просто недопоняли друг друга, и требуется вмешательство третьего, чтобы всё разъяснить или провести обсуждение с участниками ситуации.

Кенселинг или увольнение, как правило, происходят только в крайних случаях, когда случился действительно серьёзный инцидент. Но даже тогда всё зависит от отношения к человеку, который так себя повёл, и от того, кто принимает решение. Останется ли этот человек в проекте или на рабочем месте, может зависеть от его профессиональных навыков и длительности его работы в компании, его важности и кредита доверия. 

Иногда решение может быть не в пользу пострадавшей стороны, а в пользу человека с плохими софт-скиллами, но который является хорошим разработчиком и работает в компании дольше. Незаменимых людей нет, всех нас периодически меняют. Но дело может быть и  в личном отношении, и здесь предугадать сложно. Решение таких проблем — всегда сложный момент, где всё зависит от ситуации и участников. 

Явный сексизм сейчас точно не приветствуется. Никто не любит хамство, и оно уходит в прошлое. У организаторов мероприятий, которые позволят себе двусмысленность, будут проблемы. Кто-то не пойдёт на эти мероприятия в будущем, или человек, который так себя повёл, не будет приглашён в следующий раз. Но полноценной отмены в русскоязычном инфопространстве пока не замечала.

— С позиции текущего опыта в разработке и в найме, что бы ты посоветовала себе, когда сталкивалась с такими проблемами?

— В такой ситуации лучше спокойнее реагировать и знать, что в конце концов всё будет хорошо. Нужно проявлять терпение и искать способы решения. Иногда, если ты куда-то идёшь очень настойчиво, но перед тобой закрыта дверь, возможно, тебе нужна другая. Но это не значит, что в целом разработка не твоё.

В 2018-2019 годах я очень стремилась устроиться в банк, хотя бы на удалёнку. Проходила собеседования, но всегда возникала какая-то преграда. Например, нужно было переехать в Москву, но оплата предлагалась с учётом того, что ты из региона. Такая тогда была тенденция. Если вычесть из зарплаты расходы на аренду хотя бы квартиры, оставалось бы очень мало денег, если вообще оставалось. И возникал вопрос: есть ли смысл туда ехать? Кстати, это одна из причин, почему люди уходили во фриланс и работали на различных платформах типа Upwork — иначе было просто невыгодно.  В общем, было, что ты подходишь и успешно проходишь отбор, но в итоге сама отказываешься из-за условий. 

Со временем подтвердилось, что если бы я устроилась всё-таки в штат в банк, это было бы для меня крайне невыгодно и проблематично. Это потребовало бы много нервов, и если бы мне пришлось уходить оттуда (по разным причинам), я бы сильно расстроилась. А так всё сложилось удачно, если судить по тому, что я имею и чего достигла.

— С одной стороны, сейчас проще обучаться, меньше сексизма, более актуальные программы, на курсах, как  у нас в Skillbox, выстраивают целую карту навыков, чтобы человек соответствовал запросам рынка. А с другой стороны, конкуренция стала выше. Как ты считаешь, сейчас девушкам легче или сложнее войти в IT, учитывая все эти факторы?

— Сейчас я сама провожу технические собеседования. Когда ко мне приходит кандидат, я смотрю на то, насколько он подходит под вакансию по заявленным в резюме навыкам и знаниям. Проблема не в том, парень это или девушка, мне и работодателю это не важно. Проблема в том, что люди иногда приписывают себе навыки, которыми не обладают. Кто-то им сказал, что именно так они пройдут на вакансию.

Конечно, на испытательном сроке всё выяснится. Это риски и для компании, и для обманщика. Собеседования в итоге стали строже, сейчас очень внимательно проверяются на соответствие заявленным навыкам и умениям. Я слушаю, что кандидат может рассказать. Задаю вопросы, чтобы понять, умеет ли кандидат мыслить и решать задачи, и что ему потребуется для этого. По крайней мере, такая практика в моей компании, и в тех, для которых мы отбираем кандидатов. Но за все компании сказать, понятно, я не могу.

Многие почему-то считают, что учить ту же теорию, знать, как что устроено, как работает — излишне, ведь всё можно нагуглить и самостоятельно это всё освоить — нереально. Но как человек, который учился мобильной разработке самостоятельно, я считаю, что вполне реально. И многие из навыков, которые мы так осваиваем, становятся базой для изучения других технологий. 

Тех, кто говорит: «Мне будет некомфортно работать с девушкой», осталось крайне мало. Но всё-таки эти люди ещё есть. Это похоже на ситуацию с бабушками у подъезда: сколько ни показывай примеры терпимости, ты не переубедишь их, если они сами не захотят меняться. Так и с такими людьми — их сложно переубедить. 

— С учётом того, что требования сильно повысились, насколько сейчас сложно найти первую работу?

— Да, требования действительно повысились, и найти первую работу стало сложнее. Конкуренция среди джунов увеличилась. Раньше можно было устроиться с меньшим количеством навыков, если ты умел разбираться в задачах и документации, достаточно было быстро учиться. Сейчас же экономическая ситуация изменилась.

Наниматель хочет понять, что кандидат действительно что-то умеет и знает, и этого ему будет достаточно для работы на проекте хотя бы на первых порах. Бесполезно просить: «Я очень классный, дайте попробовать». Компании не могут себе позволить игры с испытательным сроком, это просто невыгодно. Джуна и стажёра обучать крайне дорого. И всегда есть риск, что деньги были потрачены впустую. 

Кроме прямых затрат это повлечёт и другие расходы. Например, джуну дают рабочую задачу, и если он не справится, эту задачу должен будет кто-то доделать за него. Какой-нибудь разработчик из его команды, мидл или синьор. Час их работы стоит существенно дороже, к тому же может прибавиться коэффициент за овертайм — их собственные задачи никто не отменял. То есть получается, что доделка за джуном или за стажером будет стоить, например, двойную оплату времени синьора или лида. И всё равно джуну или стажёру дадут зарплату за проработанное время, так как таков закон. Это дорого.

Можно подумать, что я в этом вопросе на стороне бизнеса. Но я как синьор или лид должна хорошо подумать, когда беру в команду нового человека: буду ли за ним доделывать таски ночью? Я тоже хочу спать, и у меня тоже есть своя жизнь помимо работы. Почему мне нужно будет изображать из себя стахановца и спасать проект? Потому что, если не доделать задачи, проблемы по работе будут уже у меня. Под ударом окажется моя репутация. Если моя команда не выкатит нужную фичу в срок, под вопросом будет моё рабочее место. Я не говорю про правила своей компании или про правила каких-то проектов и заказчиков, на которых работаю сейчас. Так это работает в принципе.

Поэтому лиды должны брать более-менее готовых специалистов. Это миф, что 10 лет назад мы приходили в профессию с нулевой подготовкой. Мы все на уровень джуна готовились минимум полгода, а то и год (вспомните даже мою историю). Кого-то готовили в вузе несколько лет. То есть у нас уже был определённый багаж знаний. И мы устраивались как начинающие разработчики-джуниоры. До уровня мидла, как и сейчас, нужно было немного поработать и разобраться в рабочем процессе. Приобрести коммерческий опыт в плане командной работы и опыта реализации настоящих рабочих задач в условиях стресса и неопределённости.

И да, у нас тогда тоже были пет-проекты! Ведь конкуренция 10 лет назад была не меньше, а даже больше. Потому что под джунов просто не было рабочих мест. Как-то в одном сообществе зашёл разговор о том, почему джуны врут и придумывают себе навыки. И одна девушка мне заявила, что я не имею права собеседовать джунов, потому что, когда я сама была джуном, всё было по-другому. 

Да, было по-другому: всё было ещё хуже. Стажёрских программ не было. Не было рабочих мест, условия были так себе, и нам платили «с гулькин нос». Конечно, с учётом инфляции, и относительно зарплаты синьора джунам в основном платят немного. Но относительно того, что было 10 лет назад, это хорошая заработная плата. Многие люди в других сферах получают меньше, чем джуны.

Нужно ли знать больше, чем требуют? Да, технологии развиваются, и 10 лет назад их просто было меньше, но мы осваивали их самостоятельно. Сейчас же для того, чтобы устроиться Android-разработчиком, нужно знать базу по Android и владеть актуальным стеком. Kotlin — основной язык разработки. Требование знать Java отходит на второй план. Тебя никто не спросит Java, если только тебе не придётся работать с legacy, а джуна никто к нему и не подпустит. То есть снова меньше требований к знаниям технологий. Если в проекте используется Room, джуну никто не скажет учить SQLite-дата-базу. Всё, что нужно — знать современный стек. База платформы актуализируется, как и база языка. Одни вещи просто сменились другими. 

Джун должен уметь самостоятельно написать небольшое приложение на несколько экранов с актуальным набором современного стека (сеть, хранилище, вывод на экран информации, вёрстка, навигация…). Раньше была практика давать тестовые задания для собеседований даже если ты синьор или лид. Обычно это были какие-то простые примеры, типа современных онбордингов. Потом некоторые компании начали заставлять джунов писать бесплатно целые куски приложений — якобы в качестве тестового задания. Но таких наглецов было не слишком много. Зато эта не самая популярная практика обросла легендами: что так все компании используют стажёров, чтобы получить код бесплатно. Из-за этих легенд люди стали отказываться от тестовых. 

Раньше для прохождения собеседований требовались и ответы на вопросы, и тестовые задания. Сейчас остались только вопросы, но я бы вернула тестовые, хотя и были случаи, когда люди предоставляли не свои решения.

Тестовое сейчас встречается реже и обычно это маленькое приложение на пару экранов. Понятно, что, экран, где нужно вывести список пользователей GitHub и по клику показать иконку пользователя и его имя, не является кусочком настоящего приложения. Это просто доказательство, что вы умеете работать с базовыми технологиями. Время на решение задачи давали разное. Если сделали быстро, значит, вы — молодец. Это нужно было, чтобы понять, умеете ли вы это делать. Очевидно, что такой код не пойдёт в продакшн, это лишь один из критериев проверки ваших навыков. 

В общем, чтоб устроиться на работу, вы должны быть уже готовыми специалистами, которые могут решать простые задачи. Никто не будет вас этому учить. Возможно, кто-то обучит технологиям компании или конкретного проекта. Например, я пришла в проект, где есть практика онбординга для специалистов любого уровня. Вы делаете маленькое задание, которое по сути является тестовым, но на технологиях, относящихся к стеку проекта с использованием инструментария, разработанного сотрудниками компании. Независимо от вашего уровня, вы делаете одно и то же. Так вам дают время и возможность разобраться с технологиями. Может показаться, что это десятиминутная задача для лида, но на самом деле каждый специалист потратит время на понимание используемых технологий и документации. Это хорошая практика, которую я бы рекомендовала использовать везде. 

— Нужно ли сейчас нанимать джунов? Мидлы и синьоры тоже откуда-то должны браться. При этом джуны стоят дорого из-за необходимости менторства со стороны синьора или лида. 

— Это должен быть компромисс, зависит от возможностей компании и проекта. Я считаю, что нет смысла прямо сейчас идти работать в коммерческую разработку, если вы на текущий момент — совсем нулевой и не знаете ничего, прОсите научить. Есть компании, обучающие совсем новичков, но и у них есть предварительное тестирование, показывающее, что вы хотя бы немного знакомы с темой.

Есть также академии при компаниях, например, у Альфы и Яндекса, где вы обучаетесь и по окончании можете получить рабочее место, если оно свободно. Джунам, конечно, нужны рабочие места, но не я определяю возможности компании или проекта. 

— Джун, который сам обучался, смотрел лекции, писал пет-проекты или прошел курсы. Как ему найти первую работу?

— Джун должен показать свой уровень на собеседовании. Он не должен знать всё на уровне синьора. Синьор знает больше технологий и умеет делать задачи вглубь, понимает архитектуру и как сделать решение более оптимальным. Но технологии, используемые в рядовом проекте, должны знать все. Джун может не знать их глубоко, но должен понимать, как использовать эти технологии хотя бы на базовом уровне для решения своих задач. Должен уметь делать сетевые запросы, работать с локальным хранилищем, создавать приложение на пару экранов и делать навигацию. Также важно знать базовый код-стайл и правильно строить архитектуру проекта. Хотя иногда всё ещё приходится иметь дело с кодом в одном файле в легаси, но это не является нормой. Поэтому нужно показать, что вы умеете выполнять базовые задачи и знаете теорию.

Пет-проекты также важны, потому что теория без практики не закрепляется. Я советую всем, особенно джунам и начинающим делать пет-проекты. Возможно, кто-то скажет, что не хочет заниматься этим в сверхурочное время. Но нет такой практики, что компании обязаны учить джуна до уровня мидла. А рабочих задач на проекте для этого может не хватить. Самообучение — личное дело человека. Но когда он этим занимается, то показывает, что способен развиваться. 

Если человек не развивается, то тут уже возникает вопрос. Я знаю случаи, когда джуны остаются на одном уровне много лет, и это может быть связано с психологическими барьерами. Возможно, человеку внушили, что для того, чтобы стать мидлом, нужно что-то большее. В прошлом были компании, которые говорили, что все их джуны уровня синьор. На самом деле, такие люди просто  эксплуатировали тревожность и страхи сотрудников. Если в компании синьорам платят как джунам, это вопрос к не к сотрудникам, а руководству, их совести и к налоговой. 

Я советую обязательно учиться. Да, это потребует времени, усилий и финансовых вложений в свое развитие, часто за свой счёт, так как не все компании могут оплатить курсы, программы повышения квалификации или поездки и билеты на разных конференции. Перефразируя известную поговорку,  развитие сотрудников — в руках самих сотрудников. 

В некоторых компаниях развита корпоративная культура, где обучают не только джунов, но и другие грейды, проводят митапы и организуют корпоративные университеты. Например, у нас в компании Usetech регулярно проходят онлайн-митапы. А ещё мы организовали корпоративный университет, где люди разных специализаций делятся знаниями о технологиях и проектах, новинках и трендах.

И мы такие не одни! Во многих компаниях есть подобная практика. Например, Яндекс, Альфа-банк, VK и Ozon проводят такие мероприятия. В некоторых компаниях это проходит в рабочее время и засчитывается за рабочие задачи, а где-то тратится личное время и средства сотрудников. Иногда проще самому оплатить обучение и выучить то, что вам нужно не только сейчас, но и понадобится в будущем. Ведь не факт, что вы будете работать в этой в компании и/или на этом проекте до глубокой старости.

— В каждой профессии самообразование является нормальной практикой. Дико звучит, если кого-то ругают за обучение, это может говорить о проблемах с удержанием сотрудников.

— Таким руководителям нужно менять своё отношение. Некоторые компании не позволяют сотрудникам участвовать в конференциях, чтобы не привлекать внимание других работодателей. Это странно, так как этичные компании заинтересованы в росте сотрудников и поощряют их развитие. 

Образование и саморазвитие открывают возможности для выхода на рынок и получения более высоких зарплат. У нас в компании есть практика, что люди, которые когда-то уходили, могут к нам вернуться.

— Какие сейчас преимущества работы в IT?

— Хорошая заработная плата остаётся одним из них, особенно в крупных городах, таких как Москва и Санкт-Петербург. В регионах и филиалах условия могут различаться.

Удалёнка часто лишает возможности участвовать в офисных мероприятиях, что не очень хорошо, особенно для тех, кто ценит общение и корпоративы. Молодым специалистам может не хватать социальных взаимодействий.

Относительно «плюшек» работы в офисе — например, выделенное рабочее место. Люди, которые долго работали дома и имеют маленьких детей, знают, какие с этим бывают проблемы. Дети не всегда понимают, что родители заняты. Некоторые очень активны и общительны, особенно во время дейли митингов. Поэтому многие предпочитают ходить хотя бы в коворкинг, чтобы иметь возможность сосредоточиться. Я работаю удалённо уже лет пять и вижу коллег только на корпоративных мероприятиях. Мои родные понимают, что дома у меня рабочее место, они уважают мою работу, рабочее время и стараются не беспокоить.  

Офис — это хорошо и полезно, но часто удобнее работать дома, если есть стабильный интернет и хорошие условия труда. Я живу в часовом поясе Москва плюс 4, но работаю по московскому времени, и мне удобнее работать из дома, так как коворкинга с удобными часами работы я просто не найду, а до офиса ехать далеко и не удобно. Да и в коворкингах редко удаётся найти комфортное место для работы, особенно если планируешь сидеть долго.

В проектах с распределенными командами удалёнка бывает особенно полезной. Например, мой первый проект в штате компании был связан с американским клиентом, и ежедневные встречи проходили в 10 вечера по моему времени, что соответствовало 8 утра у нашего заказчика.

Что касается привилегий работы в IT, то это не только деньги и общение, но и возможность роста. Мы работаем и на свою репутацию, и на компанию. Через участие в мероприятиях мы показываем свои знания и рекламируем работодателя. Это обоюдная выгода.

— Ты много выступаешь на конференциях. Сейчас есть перекос, что женщины проявляются меньше, а мужчины выступают чаще?

— Есть мнение, что женщины могут проявляться реже из-за семейных обязанностей. Мы часто вынуждены прерывать профессиональную деятельность на время, чтобы заниматься детьми. Это требует значительных усилий и здоровья. Не у всех есть бабушки и дедушки. 

Пока у меня есть возможность, активно работаю над своей карьерой и репутацией. Когда появятся дети, планирую адаптировать рабочие часы и задачи под новые условия. У многих нет такой возможности, и финансовая необходимость также играет роль в выборе, как распределять своё время и усилия.

Что касается участия парней и девушек на конференциях, то я сама — член программных комитетов Mobius и Codefest, а также «Стачка». Мы с коллегами отбираем спикеров по направлению и материалу, его релевантности и уровню. У нас не бывает отбора спикеров по полу. 

Есть конференции, где много слотов, и можно выделить слот под что-то хардовое или нехардовое. Не скажу, что девушки чаще подают нехардовые темы, потому что лично я выступаю как раз с хардом. Иногда даже слишком (почти дичь), поэтому в последнее время я пошла по пути, чтобы тема была понятна зрителям.

У мужчин и парней — называю так, потому что у нас разновозрастная аудитория — темы бывают разные. Иногда у нас много заявок от менеджеров мужского пола формата «смузи», и у девушек тоже бывают разные заявки по уровню и направлению. 

Но да, девушки участвуют меньше, потому что тратят больше времени на семью, так исторически сложилось, это биология. Отцы редко ходят в декретный отпуск. Есть семьи, где в декрет идёт тот, кто меньше зарабатывает, но это не исключает того, что девушке нужно проводить время с ребёнком

— Ну да, если кормишь грудью, уже не сможешь надолго отлучиться. Бабушка или няня в этом случае не заменит маму. 

— В том числе поэтому женщины выпадают из публичной деятельности на несколько лет. При этом среди организаторов мероприятий много девушек. И это не связано с тем, что это якобы софтовая работа (это точно не так). Там есть и мужчины, и женщины. Тут никто не смотрит на пол. 

— Я сама много сталкиваюсь с конференциями. Спикеров девушек всё-таки меньше, может быть, потому что в профессии их всё ещё меньше?

— Из-за необходимости отвлекаться на семью их правда меньше. Они переходят на менеджерские должности, где работа более софтовая (хотя тоже нелегкая), и у них банально нет тем для IT-мероприятий. На софтовых конференциях вообще меньше тем для докладов. Часто заявки подаются одинаковые, и организаторы выбирают опыт конкретной компании или серьёзные менеджерские темы, которые волнуют всех.

— Всё ещё меньше девушек идут в профессию. Ты говорила, что в университете было мало девушек на потоке. С чем это связано?

— Это связано с тем, что, несмотря на стремление к равноправию, не все семьи воспитывают девочек, как потенциальных математиков. Даже преподаватели математики и физики в школе и вузе не всегда настраивают девочек на математику и IT, а наоборот, отговаривают от этого и принижают способности девочек и девушек. Преподаватели-женщины, которые учат математике и/или физике, часто сами не верят, что женщины могут быть математиками, физиками, и это грустно.

Многое идёт из семьи. В Советском Союзе было явное равноправие, было много женщин-инженеров, естественно-научниц. Моя мама — инженер по образованию. Бабушка могла работать в Академгородке, но по семейным обстоятельствам поехала преподавать высшую математику в другое место. В семье у нас есть женщины-математики и преподавательницы математики. Айтишница я одна, потому что специальность молодая.

Когда мама училась в Новосибирском институте, там была специализация АСУ, что-то типа современного программирования, и на этой специальности  были одни девушки.  

— Интересно, что в Америке программирование сначала было женской профессией. Считалось, что женщины лучше справляются с рутинной работой с кодом.

— Да, а когда сфера стала развиваться, пришла пора снимать сливки и идти проторенной дорогой,  профессия почему-то перешла к мужчинам. Раньше было много женщин-чертёжниц и женщин в других математических и технических профессиях. Потом это всё поменялось. Если сейчас пришло движение равноправия с Европы и Запада, то в конце 80-х-90-х появилось мнение, что на таких должностях лучше справляются мужчины.

Многие до сих пор не адаптировались и не учат своих дочерей, что можно выбрать любую профессию, которая тебе нравится. Или, наоборот, что ты не должен идти в ту или иную профессию, потому что ты мальчик. Например, у нас мало парней-искусствоведов.

— Я помню, что первой учительницей информатики у меня была женщина. Потом я перешла в другую школу, и у нас был мужчина, который преподавал Pascal и Delphi. 

Мне это нравилось, и я легко справлялась. Но был мальчик, который занимался отдельно, потому что считалось, что мальчик может стать программистом, а девочка — нет, какой смысл в неё вкладываться? Она выйдет замуж. 

— В моей школе было то же самое — дополнительные занятия только для мальчиков. Но среди тех, кто пошёл в разработку, было несколько девочек, включая меня. Мальчик за компьютером не обязательно станет программистом. Да, он может играть, проводить за ним время, но это не означает, что он станет разработчиком.

— Почему девушкам стоит выступать и проявляться на конференциях? 

— Это позволяет заявить о своей экспертизе в публичной плоскости. IT-мероприятия похожи на симпозиум, где собираются по направлениям и делятся интересными темами, которые могут развивать отрасль и направление. Кроме всеми любимых afterparty и нетворкинга, это обмен знаниями и развитие индустрии. 

Девушки, как и мужчины, имеют право заявлять о себе как о профессионалах. Когда девушка проявляет свою экспертизу, она вдохновляет других девушек не бояться и не стесняться этого.

Были инициативы, такие как Women Developer Academy от Google, где девушки делились своим опытом и развивались. Хотя некоторые считают, что наличие таких инициатив — это изоляция по половому признаку. Но на самом деле это помогает показать, что девушки могут быть успешными разработчиками, учит их не бояться заниматься тем, что интересно, без давления. Это важно, чтобы помнить, что пол не имеет значения.

— Существует мнение, что мужчины более амбициозны и ярче проявляются в карьере, а девушки не столь амбициозны и больше сосредоточены на выполнении задач. 

— Я считаю это мифом. Это связано и с воспитанием, и с социальной средой. Многие стесняются показывать себя на публике, потому что им говорили не высовываться. Но амбиции есть у всех, и у девушек тоже. Мы выбираем разные способы для реализации своих амбиций. Некоторые проявляют себя как эксперты, и это нормально. Если мы изолируем девушек в аналитиков, тестировщиков и PM, они всё равно будут проявляться.

Когда говорят, что девушка не должна быть амбициозной, это часто исходит от тех, кто не хочет конкурировать с девушками. Наверное, они же считают, что мясо — еда для мужчин. 

В профессии мы конкурируем по уровню знаний, а не по полу. Проблема не в тех, кто развивается, а в тех, кто мешает им это делать. Это механизм подавления со стороны тех, кто не хочет или не может конкурировать по уровню знаний.

А вы сталкивались с сексизмом в индустрии? Поделитесь своим мнением в комментариях, существует ли такая проблема, как с ней бороться и нужно ли это делать?