Итак, наша история близится к развязке, для кого-то удачной, для кого-то трагичной. После долгих мучений и тыканий палкой в не желавшую шевелиться по поводу ищущих военные секреты хакеров машину американских спецслужб, калифорнийский сисадмин Клиффорд Столл таки сумел довести дело до подготовки совместной операции ФРГ и США по их задержанию. Судьба работавшей на разведку КГБ ганноверской группы Карла Коха и Маркуса Гесса теперь висела на волоске. В этот самый момент конца апреля 1987 года в лабораторию Столла пришло письмо на не очень грамотном английском с запросом данных о военной сети SDInet — которую они с девушкой полностью сфальсифицировали для «ловли на живца», и о которой могли знать только те самые хакеры.

Иллюстрация к одной из немецких статей о деле «KGB-Hack»

Маркус «Урмель» Гесс был во многом противоположностью Карла «Хагбарда» Коха. Он происходил из почтенного, консервативного и многодетного бюргерского семейства, и вполне унаследовал традиционные немецко-лютеранские ценности вроде упорного труда на любом поприще. До студенческих лет он был примерным ребёнком и почти не конфликтовал с родителями — но во время обучения на физико-математическом факультете увлёкся компьютерами. Отец категорически не верил в эти подозрительные новомодные устройства и какие бы то ни было связанные с этим карьерные перспективы — но Маркус всё больше погружался в мир программирования и вскоре стал работать на полставки в молодой и амбициозной IT-компании Focus, писавшей софт для UNIX. Чем дальше, тем больше его интересовало программирование, а не учёба, и из университета он благополучно вылетел, на почве чего поссорился с родителями — но в фирме к этому времени он уже стал одним из лучших специалистов.

От компьютера он не отлипал и в свободное время — и понемногу втянулся в хакерство, всё более популярное в среде молодых западногерманских айтишников середины 80-х годов. В остальном, впрочем, несмотря на конфликт с родителями и «новомодное» увлечение, Маркус оставался образцово-показательным немцем из консервативной бюргерской семьи. В отличие от большинства его друзей-компьютерщиков, он методично поддерживал у себя дома и на рабочем месте идеальный орднунг — и даже стал активистом правоконсервативной партии ХДС. В отличие от остальной компании Карла Коха, он категорически не употреблял никаких веществ, не пил до зелёных чертей, и лишь периодически позволял себе кружку-другую пива. Единственным грехом Гесса, помимо хакерства, было чрезмерное увлечение табаком. С Карлом-Хагбардом Маркус познакомился в 1985 году — и был весьма впечатлён как его быстрым прогрессом в сфере хакерства, так и харизмой, убеждённостью в своих конспирологических идеях и жаждой узнавать секреты. В глобальный заговор иллюминатов Маркус, насколько можно судить, так и не поверил — а вот идея проникнуть в базы данных с американскими секретами его зацепила.

По иронии судьбы, если Карл Кох взял свой ник Хагбард в честь борца со всемирным заговором из трилогии «Иллюминатус!», то Маркус Гесс основал свой на персонаже популярной немецкой детской книги, разумном динозавре Урмеле — практически рептилоиде.

Первым в американские сети в конце 1985 года стал лазить Карл Кох — поначалу это были гражданские ресурсы вузов и физических лабораторий. Об этом он увлечённо рассказывал Гессу — и с начала 1986 года бродить в американской сети они стали уже оба, иногда вместе, чаще по отдельности, всё более целенаправленно стараясь добраться до чего-нибудь секретного и важного. Весной Маркус нашёл вход в Tymnet через лондонский Университетский колледж (UCL) — а оттуда вышел на узел в MITRE Corp., понятия не имея о специфических задачах и занятиях этой организации, плотно связанной с военными и спецслужбами США. Несмотря на то, что в MITRE занимались вопросами безопасности компьютерных сетей, многие сотрудники организации игнорировали требования инфобеза — и важной для всей нашей истории находкой стало обнаружение Гессом того факта, что модемы там сохраняли практически в открытом доступе номера и данные о сеансах связи. Именно так Гесс и присоединившийся к его блужданиями через UCL и MITRE Карл Кох и стали составлять списки разных интересных узлов вроде военных объектов, полигонов и базы данных Пентагона Optimis. В последней товарищи военные были столь любезны, что оставили доступ с «anonymous» в качестве логина и «guest» в качестве пароля — чем Маркус с Карлом увлечённо пользовались. Более простые узлы у американских военных часто открывались банальным повторением логина и пароля «guest».

К лету Маркус, Карл, примкнувшие к ним в этом деле Дирк-Отто «Доб» Бжезинский и Ганс «Пенго» Хюбнер настолько освоились в американских военных сетях, что идея как-то реализовать полученные уникальные данные попросту не могла не родиться в головах. В июне 1986 года группа из хакеров и одного не слишком законопослушного авантюриста Питера «Педро» Карла решила осуществить проект «Эквалайзер», сиречь «Уравнитель»: продать КГБ данные с американских серверов, чтобы СССР смог усилить свои уже пошатывающиеся позиции в Холодной войне, а самим на этом ещё и подзаработать. При этом позже, на суде, Маркус Гесс будет утверждать, что понятия не имел ни о каком КГБ до самого ноября 1986 года, а действовал сугубо из чистого интереса — что, честно говоря, вызывает некоторые сомнения.

Как бы то ни было, в июле и августе Маркус и Карл уже целенаправленно собирали пакет данных для демонстрации и продажи советской разведке — и именно так они забрели на узел физической лаборатории в Беркли, где работал Клиффорд Столл, из которой можно было ходить и в другие интересные места. Заметивший проникновение Столл стал увлечённо искать того, кто его осуществил — а «Педро» в начале сентября рванул в Восточный Берлин, столицу ГДР, где вышел на представительство КГБ СССР и наладил контакт с офицером, представившимся Сержем.

К середине сентября Клиффорд вовсю следил за тем, как «загадочный хакер» ходит через его лабораторию на сервера военных США, на деле этим через проложенный Маркусом Гессом путь нередко ходили Карл и Дирк-Отто. Ганноверцы особенно полюбили лабораторию LBL в Беркли за то, что там их не пытались выгнать, как в большинстве других узлов сети — казалось, что админы там или слепы, или полные раздолбаи. На деле, как мы знаем, Столл специально упросил руководство лаборатории позволить ему не закрывать калитку, чтобы продолжить попытки поймать хакеров и разобраться в происходящем. В конце сентября Питер Карл вновь появился в берлинском офисе КГБ на Лейпцигерштрассе с пакетом добытых данных и Дирк-Отто «Добом» Бжезинским. Серж послал полученное от хакеров в Москву, и на следующей встрече, где Педро появился уже с Гансом «Пенго» Хюбнером — так как «Педро» мало что смыслил в деталях взломов и компьютерах в принципе — подтвердил готовность сотрудничать. Правда, в процессе выяснилось, что ганноверские хакеры на старте представляли себе взаимодействие с КГБ слишком уж в радужных тонах: они надеялись, что уже за простую карту узлов с некоторым количеством данных восхищённые русские сразу дадут им миллион дойчмарок, а то и долларов США. Серж предъявил целый список того, что запросили московские коллеги из Первого главного управления КГБ в Ясенево.

Естественно, в числе приоритетов были сведения о программе космической противоракетной обороны СОИ, о разработках США в сфере передовых систем вооружений и РЛС. Однако, к удивлению ганноверцев, не менее важным для КГБ оказались исходные коды VMS и UNIX, компиляторы, программы для проектирования компьютеров и производства компьютеров. Хакеры принялись бродить в американском Milnet через дыру в MITRE и сознательно оставленный Столлом лаз в LBL в поисках того, что интересовало заказчика — а «Педро» стал их постоянным связным, который почти каждую неделю мотался в Восточный Берлин в явочный офис для встреч с Сержем под легендой о любовнице и ребёнке в ГДР. По умолчанию при каждом визите он получал по 600 марок, и различное их количество в конвертах за добытые и проверенные в Москве новые данные.

Правда, в конце октября возник небольшой конфликт: Карл и Ганс имели неприятный разговор с Маркусом, который обвинил их в чрезмерном легкомыслии и нахальстве при заходах под его логинами-паролями в LBL. После чего Клиффорд Столл и наблюдал, как загадочный хакер поменял пароли: Гесс решил, что лучше будет собирать всё сам, пока всё более увлекавшиеся веществами и крепким алкоголем коллеги не довели канал до блокировки.

Именно с этого момента Столл стал наблюдать, как действия «его хакера» стали более системными и целенаправленными. Впрочем, у Карла, Дирка-Отто и Ганса были и некие свои альтернативные проходы в американскую сеть, и группа не распалась. Более того, Хюбнер купил у Гесса исходный код UNIX и продал-таки его в КГБ. Как утверждал позже Маркус Гесс, лишь после этого он в принципе узнал о том, что его друзья-хакеры имеют дело с советской разведкой — и испытал смешанные чувства. По его словам, он понимал потенциальную серьёзность вероятных при таком раскладе проблем, но всё же решил продолжать. Во-первых, несмотря на все консервативные взгляды, он ничего не имел против денег от КГБ за американские секреты. Во-вторых, он как раз посмотрел киберпанковскую драму «Военные игры» про взбунтовавшийся военный компьютер NORAD в горе Шайенн — и решил, что было бы неплохо поискать разные интересные данные и там. Вскоре после этого Столл действительно обнаружил, как «загадочный хакер» стал собирать данные по теме NORAD — хотя, вполне вероятно, делал он это не из-за фильма, а в силу интереса со стороны заказчика.

Дальнейший ход событий со стороны ганноверских хакеров весьма затуманен: сами они по понятным причинам были не слишком разговорчивы со следователями и журналистами, а Клиффорд наблюдал довольно-таки однообразную картину поисков данных по набору запросов и интерес хакера с созданным им и Мартой данным «проекта сети SDInet», а сам он упорно пытался заставить машинерию американских спецслужб и их коллег из ФРГ добиться задержания. Насколько известно, к началу 1987 года сам Карл Кох стал выбывать из дел из-за нараставших проблем с веществами — на которые к тому времени он спускал большую часть заработанного. Попутно росли проблемы с кукухой «Хагбарда», тревожность и параноидальность: в отличие от своего литературного купира, он был не безупречным сигма-мужиком с бесконечными ресурсами и шарами из стали, а человеком с основательно расшатанной психикой и здоровьем, что усугублялось и наркотиками, и осознанием погружения в рискованные дела спецслужб, и искренней верой в то, что за спецслужбами и военными США стоят всемогущие иллюминаты с оккультными возможностями. Которые, согласно «Иллюминатусу!» и теориям всемирного заговора, рулили происходящим и за «железным занавесом».

От собственных впечатлений и воспоминаний Карла Коха сохранилось не так много данных в открытом доступе. В кратком описании всей этой истории, которое он составил в начале 1989 года, утверждается, что уже в конце 1986 года он обнаружил за собой слежку со стороны западногерманской госбезопасности BND, а в домах его друзей и у него самого обнаруживались следы негласных обысков. Трудно сказать, что происходило в действительности: либо спецслужбы ФРГ уже тогда занимались их делом, скорее всего, во взаимодействии с американцами, о чём возмущённому Столлу предпочли не сообщать, то ли у бедолаги от паранойи и веществ стала ехать крыша и истончаться граница между реальностью, глюками и фантазиями, то ли он специально или ошибочно спутал события осени 1986 и 1987 года.

Как бы то ни было, он писал о нескольких попытках совершить не одобряемое Роскомнадзором из нарастающего панического страха перед, цитирую, «каннибальским заговором», после чего добрался, наконец, до врачей, получил назначение препаратов для починки крыши и его немного попустило. Для закрепления результатов Карл решил временно прекратить участие в проекте «Эквалайзер», стал посещать психотерапевта и в феврале поехал в Испанию. Правда, с пересадкой в Амстердаме — где он совершенно адски сорвался и две недели пребывал в состояниях наподобие показанных в «Страхе и отвращении в Лас-Вегасе», только хуже, жёстче и жутче.

Фотографии Карла Коха из его записки, лето и конец 1986 года

В какой-то из моментов относительной стабилизации Кох нашёл в себе силы доехать до Аахена и сдаться в психиатрическую клинику. В последующие полгода до августа 1987 года он в основном находился на лечении в разных больницах ФРГ, из которых периодически сбегал и затем самостоятельно же возвращался. Пока он находился в клинике в Вуншторфе под Ганновером, в конце июня федеральная криминальная полиция провела обыски в квартире и офисе Маркуса Гесса. По данным Клиффорда Столла, обыски происходили без его присутствия, что и дало адвокату прекрасную возможность отбить обвинения на первом же заседании. По версии Джона Маркоффа, следователи явились в Focus, где застали Гесса на рабочем месте, проверили там всё и поехали к нему домой, куда он сразу вызвал адвоката — обыск прошёл в их присутствии, но представители криминальной полиции не очень понимали, что и как искать в этих непонятных компьютерах, а специалиста взять с собой они не удосужились. Как бы то ни было, Маркус остался на свободе. Насколько известно, он прекратил попытки проникновения в американскую сеть, но преспокойно продавал КГБ всё по тому же каналу исходники интересующих Лубянку программ, которые он просто копировал в офисе Focus или искал в Интернете.

В августе 1987-го Коху благодаря лечению стало лучше настолько, что он выписался из больницы и отправился учиться в школу коммерции, которую он окончил в июне 1988-го и попытался устроиться на работу программистом в коммерческий сектор. Поскольку в это время у Коха были проблемы с деньгами, он предложил репортёру телеканала NDR сделку: за 10 000 марок он хотел проникнуть на камеру в компьютер на заводе ядерных исследований в Юлихе, но перед монитором и камерами ничего внятного сделать не смог из-за проблем с головой, а полиция устроила показательную проверку на телеканале. Уже в сентябре его накрыл рецидив, работать нормально он не смог, телеканал столкнулся с полицейскими проверками. Криминальная полиция стала вызывать его и коллег по «Эквалайзеру» на допросы по делу о взломах, KGB-Hack, где опытные следователи флегматично и профессионально его продавливали на признательные показания. Лучше его состояние от этого, понятное дело, не стало, и к концу 1988-го он снова оказался в психиатрической клинике. В новом году ему снова становится лучше, и через друзей он устраивается водителем в одно из отделений правящей партии ХДС в Нижней Саксонии.

1 марта в аэропорту Западного Берлина полиция задерживает «Педро», пытавшегося улететь в Мадрид. А 2 марта всей «ганноверской пятёрке» были предъявлены официальные обвинения в шпионаже в пользу СССР. Всех их, включая Карла, задерживают, проходят обыски в 14 квартирах и офисах, западногерманская пресса увлечённо пишет о крупном шпионском скандале. Коха после дачи показаний отпускают под подпиской о невыезде — и его начинают осаждать журналисты, он пытается скрываться у друзей и знакомых, и чудом сохраняет работу водителем. С 23 по 27 апреля Карл Кох находился в штаб-квартире криминальной полиции ФРГ в Меккенхайме под Бонном, где давал подробные показания. 22 мая он въехал в комнату в общежитие в Ганновере, предоставленную ему криминальной полицией как особо важному подозреваемому, сотрудничающему со следствием.

23 мая он поехал в обеденный перерыв куда-то на служебной машине — и не вернулся. Обгоревшее тело Карла было найдено местным фермером вечером 1 июня у деревни Охоф в Нижней Саксонии, в часе езды на восток от Ганновера. Судя по состоянию трупа, он пролежал там около недели — то есть, смерть, вероятно, произошла в день исчезновения, 23.05, в дату со всё теми же сакраментальными числами 23 и 5, вокруг которых очень многое крутилось в «Иллюминатусе». Тело обгорело до костей, рядом находились расплавленные ошмётки пластиковой канистры с бензином. Неподалёку находился успевший покрыться пылью служебный автомобиль с ключами.

Карл Кох не дожил до 24-летия двух месяцев — покинув сей мир в 23 года в соответствии с цитатой из «Иллюминатуса» о том, что «все великие анархисты погибают в 23». По заключению правоохранительных органов, смерть стала результатом самоубийства — в чём многие в Германии и международном сообществе хакеров усомнились сразу и сомневаются и по сей день. Сначала ганноверская Neue Presse, а затем и влиятельный федеральный Spiegel потребовали от правившей тогда партии ХДС и криминальной полиции и BfV Ганновера разъяснений и более тщательного расследования. В статье Spiegel упомянута и такая деталь: один из последних видевших Коха живым свидетель сообщил, что тот «нёс чушь про инопланетян». Впрочем, было очевидно, что близкая к социал-демократической партии оппозиционная пресса банально использовала громкий инфоповод для атаки на правящую ХДС.

С одной стороны, убивать Карла на тот момент было никому не интересно: всё, что знал, он вроде бы уже рассказал на допросах, мстить ему особого смысла не было, КГБ в 1989 году было очень сильно не до того. ЦРУ и тем более спецслужбам ФРГ — особого смысла тоже вроде бы не имелось. Его психическое состояние было таким, что сотворить — особенно в случае рецидива с веществами / очередного приступа параноидального психоза — он мог что угодно. С другой — исчез он внезапно, без каких-либо записок, причём только днём ранее он въехал в комнату, предоставленную ему криминальной полицией ФРГ. Слишком уж сильно обгорело тело для одной канистры бензина. Интересно, что вплоть до 1829 года именно Охоф был традиционным местом казней для всех окрестных земель на юге Люнебургских пустошей. Поэтому в Германии по сей день история KGB-Hack и смерти Карла Коха помнится и обсуждается — и не только на площадках конспирологов, но и во вполне мейнстримных медиа.

Этот сюжет, пусть и в сильно беллетризированной и видоизменённой форме, был рассказан в немецком кинофильме 1998 года «23 — Nichts ist so wie es scheint» (23 — Всё не то, чем кажется). В нём именно в роли Карла Коха впервые дебютировал на экране популярный ныне актёр Аугуст Диль, известный российскому зрителю по ролям Воланда в «Мастере и Маргарите» 2023 года, и штурмбаннфюрера Дитера Хельстрома в «Бесславных ублюдках» Тарантино. В 1999 году вышла книга «Dreiundzwanzig — 23 — Die Geschichte des Hackers Karl Koch» (Двадцать три — 23 — История хакера Карла Коха), в основном повествующая не столько о Кохе, сколько об истории съёмок фильма. Не забывают о нём и в 2020-х: 23 октября 2023 года о загадке смерти Карла Коха вышел немецкий документальный фильм «23 — Der mysteriöse Tod eines Hackers» (23 — Загадочная смерть хакера).

Судьба остальных участников этой истории сложилась существенно менее трагично. 15 февраля 1990 года Питер Карл был приговорён к 2 годам лишения свободы, а также к штрафу в размере 3000 немецких марок. Дирк-Отто Бжезинский — к 1 году 8 месяцам лишения свободы и штрафу в размере 5000 марок, а Маркус Гесс — к 1 году 8 месяцам лишения свободы и штрафу в размере 10 000 марок. Впрочем, все сроки были условными, и в тюрьму никто из них не угодил: советский блок уже разваливался, да и действительно серьёзные документы с грифами секретности в руки хакеров, насколько известно, не попали. А если и попали, то виновные в утечках в силу раздолбайства и пренебрежения мерами безопасности вряд ли хотели публичности своих ошибок, судя по поведению контактов Клиффорда Столла из ЦРУ, АНБ и других «трёхбуквенных организаций». Столл даже приехал в ФРГ и пытался встретиться с Маркусом Гессом во время съёмок мокументари «КГБ, компьютер и я» — но «Урмель» категорически отказался общаться и говорить что-то внятное без адвоката. Впоследствии он очень старательно вёл максимально непубличную жизнь. Остальные участники группы придерживались сходного поведения.

Увы, мы ничего не знаем об этом деле со стороны КГБ СССР, кем был «товарищ Серж» и насколько полезным оказалось сотрудничество с «ганноверской пятёркой» с точки зрения Москвы. С одной стороны, секретных данных вроде бы им добыть не удалось — но специалистов по OSINT, аналитической обработке открытых или почти открытых данных в интересах разведки, в ПГУ уже тогда хватало. Одни только 29 документов по аспектам планирования войны в Европе с использованием ядерного и химического оружия, добытые Маркусом 1 января 1987 года на сервере Пентагона, в умелых руках могли сказать аналитикам советской разведки очень много интересного. Исходные коды UNIX и других западных программ тоже были очень ценным приобретением для середины 80-х годов, так как их передача в СССР запрещалась санкционным режимом из-за войны в Афганистане — тогда мало кто мог предположить, что всё радикально изменится через несколько лет, и западный софт всех видов хлынет на советское / постсоветское пространство в широком ассортименте, а вскоре будет открыт доступ и в Интернет. Скорее всего, где-то до сих пор лежат документы по этой операции — но никто не знает, будет ли рассекречен когда-нибудь взгляд на проект «Эквалайзер» со стороны КГБ.

А было бы, однако, весьма интересно.

▍ Другие статьи про команду немецких хакеров Карла Коха на службе КГБ и её выслеживание Клиффордом Столлом

• Часть первая, в которой юный Карл Кох зачитывается конспирологической психоделикой, решает бороться с иллюминатами и подаётся в хакеры
• Часть вторая, в которой Карл Кох получает наследство, организовывает хакерский клуб и ищет американские секреты для советской разведки
• Часть третья, в которой Клиффорд Столл попадает в сисадмины физической лаборатории, находит следы взлома и начинает искать загадочного хакера
• Часть четвёртая, в которой Клиффорд Столл обнаруживает, что хакеры ищут военные секреты США, а американские спецслужбы его упорно игнорируют
• Часть пятая, в которой немецкие хакеры на службе КГБ бродят в американской сети аки Штирлиц по рейхсканцелярии
• Часть шестая, в которой немцы выкачивают планы ядерной войны, а Столл начинает их ловлю на живца
• Часть седьмая, в которой Столл знакомится с бородатым Моррисом, ловушка для хакеров готова захлопнуться, а его «секретными материалами» интересуется загадочный венгр

© 2025 ООО «МТ ФИНАНС»

Telegram-канал со скидками, розыгрышами призов и новостями IT ?