— Интересное резюме упало. По скиллам парень нам, вроде, подходит. Работает в какой-то конторе, обслуживающей оборонку. Я позвонил ему. Он готов приехать на собеседование, но только через пару недель. Как я понял, он сейчас чуть ли не в Сирии. Посмотришь резюме?

Это я столкнулся в коридоре с нашим директором по персоналу (которого буду здесь звать Колей, хотя он совсем не Коля). Мы с ним нанимаем людей в команду, которой я руковожу. Коля явно горел энтузиазмом по поводу этого кандидата. Так что и я заинтересовался:

— Конечно, посмотрю. Скидывай.

В действительности описанная здесь история произошла 7 лет назад. И текст был написан в то же самое время. Тогда я не стал публиковать его для широкого круга читателей по разного рода соображениям. Вместо этого "прикопал" на время в соцсетях. Сейчас же случайно вспомнил об этой истории и решил выпустить в мир.

Резюме выглядело очень не плохо. Особенно на фоне остальных, пришедших к нам за последнее время в виде отклика на ту же самую вакансию. Слегка смущало, что у парня, который выпускается из универа только на следующий год, довольно многогранный и обширный опыт. Но к этому я уже привык. Сейчас многие действующие/вчерашние студенты обучены себя продавать. Правда, магии обычно не случается, и оказывается, что продавать вчерашним студентам особо нечего. Что, впрочем, меня не смущает. Ибо это логично, и я изначально нацелен на то, что джуниора придется обучать.

Встретились мы с этим парнем спустя недели три.

Сидим втроём в переговорке: он, директор по персоналу и я. Выправка у кандидата бравая. Спина прямая. Выражение лица спокойное, руки мягко лежат на столе. От кофе, чая и шоколадок отказался. Даже от шоколадок! Что для меня немыслимо. Но почему-то почти все от них отказываются.

Раньше меня настораживали спокойные кандидаты. Про себя я знаю, что буду трястись и нервничать на любом собеседовании, где сам буду кандидатом. Коля утверждает, что тоже (хотел бы я на это посмотреть). Однако многие сегодняшние выпускники ВУЗов выглядят на собеседовании очень спокойно и очень уверенно. И я успел к этому привыкнуть. Коля называет это «уплощенным аффектом поколения пост-игреков». ?

Рассказали парню про компанию и проект. Вопросов к нам у него на этом этапе не возникло. Поэтому перешли к знакомству уже с ним.

Оказалось, что он только-только вернулся с авиабазы Хмеймим, где проводил внедрение системы мониторинга компьютерной сети на предмет обнаружения угроз безопасности.

Выглядело всё слишком круто. И это настораживало.

Меня не особо смущало то, что студента отправили в Сирию. Я не сильно разбираюсь в военных заморочках, но вижу, что в Сирию запросто возят артистов, чтобы развлекать наших военных. Еще не так давно в район боевых действий могли отправить срочников (может, и сейчас могут). А это вообще парни 17-18 лет. Думаю, что даже гражданские компании сейчас вполне могут работать в Сирии по контракту.

Что действительно показалось подозрительным – так это крутость технических задач, которые решал парень. Я не могу сейчас вспомнить их все. Но задач было много, они были разнообразные, большей частью относились к компьютерной безопасности. А роль нашего кандидата в их решении всегда была одной из главных.

Я пытался разглядеть в нем студента последнего курса, но не мог. Это был состоявшийся программист-суперагент с богатым послужным списком.

В мире, конечно, изредка встречаются гении, типа Виталика Бутерина. Но вряд ли Бутерин пришел бы ко мне на собеседование. Поэтому в пришедшем ко мне на собеседование студенте я все-таки рассчитываю увидеть студента.

В какой-то момент этот парень упомянул работу с комплексами С-400 в Ливии «еще при Каддафи». Для меня это было уже перебором:

— Послушайте, Каддафи убили в 2011. Вам тогда было 17 лет. Как же вас могли отправить в район боевых действий в таком возрасте?

Но кандидат даже бровью не повел и совершенно спокойно начал уточнять историю:

— Нет, конечно же, мне тогда было не 17…

В это время я перевожу взгляд на Колю. Хотелось встретиться с ним глазами и увидеть в них подтверждение того, что нас водят за нос. Однако Коля выглядел так, будто ему очень интересно и он нацелен продолжать в обычном русле. Он не дал кандидату договорить и обратился ко мне:

— Парой лет раньше, парой лет позже… Какая разница?

У меня отвисла челюсть (мысленно, правда). Сначала я подумал, что Коля прикалывается. Потом подумал, что не хочет доставлять кандидату дискомфорт. Но затем мне показалось, что ведет себя он совершенно естественно. Про парня же у меня появилась гипотеза: может, он и не врёт, а скорее, живет в каком-то своем иллюзорном мире. Но я попытался от нее отмахнуться. Все-таки я не доктор и диагнозы ставить не могу.

Как бы там ни было, я испытывал сильный когнитивный диссонанс. Надо было не только продолжать работать с парнем, но также интересно было понять, в какую игру играет Коля. Делать было нечего, я оставил тему Каддафи и продолжал:

— Мы здесь решаем очень интересные задачи. Но мы не сможем послать вас в ближайшее время в Сирию или Ливию. У нас там пока нет бизнеса. Что вас привлекло в нашей компании?

— То, что не нужно будет ехать в район боевых действий – как раз хорошо. Раньше я мог себе позволить опасную работу. Но теперь есть что терять. Семья появилась.

Коля присоединяется к вопросу:

— А чего хотелось бы от работодателя? Какими мы должны быть, чтобы вам захотелось у нас работать?

— Хотелось бы много сложных технических задач. Возможно, поближе к железу. Хотелось бы, чтобы загрузка была по полной. Если я недозагружен, то начинаю терять интерес, частично ухожу во фриланс.

Я снова смотрю на Колю. И он снова даже бровью не ведёт.

Коля – очень опытный HR. И очень крутой. Много раз уже выручал меня по части построения психологического портрета кандидата. Но в данной ситуации я совершенно не понимал, что происходит. То ли он решил в какую-то свою игру сыграть, то ли кандидат его околдовал...

— Давайте вернемся к Каддафи. Как вас все-таки туда занесло в 17 лет?

Этим вопросом я надеялся вторично показать Коле, что с биографией кандидата что-то не так. Но Коля снова сказал, что не важно, действительно ли история случилась при Каддафи или парой лет позже.

Кандидат мог бы спрятаться за этим возражением Коли, но вместо этого очень спокойно добавил:

— Мы на секретной кафедре МИФИ понимали, на что идем. Все были к этому готовы.

И тут мне начало казаться, что наверное, у меня плохо с головой...

Рядом со мной сидит Коля, который усом не ведет и продолжает спокойно собеседовать кандидата. Сам же кандидат очень хорошо владеет собой. Если и врет намеренно, то совершенно никаких признаков этого не подает. Легко дополняет картину, когда ему задают уточняющие вопросы. Рисует все в мельчайших деталях. Называет конкретных людей, даты, программные инструменты, с помощью которых работает. В лучших традициях постмодернизма: картина настолько детально отрисована, что в ее реальности сомневаться сложно и глупо.

— Вы только в следующем году заканчиваете университет. У вас получится совмещать работу и написание диплома?

— Диплом я написал еще полгода назад.

— По итогам вашей рабочей деятельности писали?

— Нет, он на совершенно отдельную тему по информационной безопасности.

Джеймс Бонд какой-то… Куча направлений деятельности и всё успевает. 90% людей из нашей компании можно было бы разогнать и взять вместо них только этого парня…

Постепенно подошло время технической части. Коле надо было убегать на встречу, и он нас оставил. В теории, здесь я мог бы расстаться с этим парнем. Но! Есть два соображения, которые не позволяют мне прерывать собеседования, пока не получена полная картина:

• во-первых, если вы кому-то отказываете, то должны быть сами полностью уверены в том, что это правильно. Также должны быть в состоянии объяснить причины отказа и себе самому, и кому угодно. Удобно даже представлять, что о причинах отказа вам придётся говорить в суде. Как думаете, насколько рабочим в суде был бы аргумент: "Мне не понравились байки кандидата про Каддафи"? К тому же определяющими при найме всё-таки являются реальные компетенции кандидата. Мог ли я на данном этапе утверждать, что кандидат не в состоянии закрывать технические потребности вакансии, на которую собеседовался? Конечно же, нет

• во-вторых, если есть хоть крошечный шанс, что кандидат не врёт, необходимо считать, что он не врёт. Необходимо давать шанс и ему, и себе. Ведь собеседование это не только ради того, чтобы потенциально "осчастливить" кандидата. Компании-то тоже нужны сотрудники. Мог ли я сказать, что кандидат на 100% врёт по Каддафи и свои подвиги? Нет, не мог. Не скрою: я ему не верил. Но это ещё не основание для отказа. Вдруг он гений?

Перед тем, как приступить к технической части, решил задать кандидату ещё один вопрос общего характера:

— Вы сказали, что не хотите больше иметь дела с опасной работой. Неужели в вашей текущей конторе не нашлось для вас интересных, но безопасных задач?

— Я посмотрел список вакансий. Там есть только позиция тестировщика. Мне это не интересно.

С суперагентской частью на этом завершили. Наконец, можно было пощупать в нем программиста.

— Расскажите, пожалуйста, о самой сложной и интересной задаче, которую вам приходилось решать. От постановки до поиска решения и до реализации.

— Я могу рассказать о двух.

Тут я в очередной раз немножечко прифигел. Даже если передо мной лучший в мире актёр и врун, то зачем ему две? Опять слишком реалистично. Опять грёбаный постмодернизм.

— Давайте!

— От командования поступило задание. Есть IP-адрес. Необходимо узнать о сервере как можно больше. В результате моей работы выяснилось, что это сервер, находящийся на турецкой территории, с которого велась переписка с ИГИЛ. Был произведен взлом сервера, и вся переписка передана командованию.

— А вторая?

— У нас была проблема с программой для архитектуры Эльбрус. Ошибок в коде не было. Но во время исполнения возникал segfault.

«Ну, – думаю. – Как-то мелко получается для Джеймса Бонда. Человек будто бы одновременно работает на ФСБ, внешнюю разведку и армию. И тут на тебе. Поиск бага. Пусть даже на Эльбрусе».

Но при этом, что важно, история "службы" парня всё-таки выстраивалась в прежнем ключе. В едином ключе. Платформа Эльбрус действительно активно используется в нашей оборонке.

— Расскажите, пожалуйста, подробнее про эту платформу.

И тут у меня, наверное, глаза на лоб полезли. Потому что парень действительно кое-что рассказал. Причем совершенно по делу. И еще добавил, что работает с человеком таким-то из МЦСТ (это контора, которая делает Эльбрусы). Конкретно этого человека я не знал, но упоминание фамилии навело меня на мысль об очередном провокационном вопросе:

— Кто у них сейчас гендиректор?

— Я не знаю. Я работаю непосредственно с тем человеком.

Хм, вполне разумный ответ. Явно на рожон не лезет. По-прежнему готов спокойно и последовательно дополнять картину. Едем дальше:

— Расскажите, как искали баг.

Ответ на этот вопрос я уже пересказать не могу. Кандидат рассказывал как-то путано. Несколько раз упомянул, что плохо уже помнит подробности. Но сводилось все к попытке исполнить привилегированную инструкцию в пользовательском коде. Т.е. речь шла о баге, который вообще искать не надо. Баги такого типа сами о себе сообщают на любой платформе.

Это уже было похоже на студента.

Однако рассказ об особенностях архитектуры Эльбруса на меня произвел впечатление. (Речь шла даже о двух архитектурах, разрабатываемых под одним брендом: об аутентичной и о СПАРКах. Об этом парень тоже знал). Начавший было утихать когнитивный диссонанс снова усилился.

— Расскажите о том, как сервер ломали.

И вот тут я вообще выпал в осадок. Про эту «задачу» кандидат рассказал в мельчайших подробностях. Назвал все инструменты, которые использовал для решения отдельных подзадач. И назвал конкретные эксплойты (уязвимости), которые позволили ему получить полный контроль над сервером. Интересно, что эксплойтов было несколько, причем в разных частях системы. И раскручивал он их по цепочке. Все вообще суперправдоподобно.

Про себя я недоумевал: «Да что здесь вообще сейчас происходит?»

— Хорошо, давайте решим задачку на логику. Есть 8 шаров, неотличимых на вид. У всех одинаковая масса, кроме одного. Он тяжелее остальных. Есть рычажные весы. За какое минимальное количество взвешиваний можно найти тяжелый шар?

Парень немного помедлил, потом выдал:

— Если повезет, то за одно. Если нет, то придется взвесить все попарно.

На моей практике это был первый кандидат, который предлагал взвешивать шарики по одному на чашу. (Кстати, даже в этом случае их не надо взвешивать попарно все. Достаточно четырёх взвешиваний в худшем случае). Подсказываю:

— На каждую чашу можно положить по несколько шаров.

— Хм, точно.

Затем после долгой паузы:

— Тогда за три. Делим пополам, потом еще раз пополам и потом еще.

— Верно. Можно ли быстрее?

Еще одна долгая пауза:

— Нет.

— Уверены? Сможете доказать?

Снова пауза:

— Если я правильно помню, Цэ из Эм по Эн…

— Вы что сейчас пытаетесь показать?

Парень ответил нечто невразумительное. Что-то вроде: «Пытаюсь показать, что любая случайная комбинация потребует не меньше…» Точно воспроизвести не смогу. Логики там было мало.

— Подождите. Давайте не будем это доказывать. Совершенно точно тяжелый шар можно найти быстрее. Постарайтесь придумать способ.

Парень завис. И я понял, что надо упрощать головоломку. Вообще-то до этого никогда не доходило. И я раньше даже не думал, как можно ее упростить. Но тут пришлось.

— Пусть шаров будет только три. Один тяжелый. Как будете решать?

— Взвешу два, а потом еще два.

— Проговорите, пожалуйста, полностью. Вот вы положили два шара на весы. Что дальше?

— Один из них будет тяжелее. Я его возьму и взвешу с оставшимся.

— Но если мы при первом взвешивании видим, что один тяжелее, зачем делать второе взвешивание?

Снова пауза.

— Да, тогда нужно одно взвешивание.

Дальше, по моей просьбе, он смог полностью объяснить логику работы с тремя шарами.

— Давайте теперь вернемся к исходной задаче и попробуем применить к ней то, чему научились с тремя шарами.

Парень снова завис. Пытаюсь помочь:

— Что мы видим из упрощенной задачи? Во-первых, нет смысла класть на чаши разное количество шаров. Во-вторых, вывод о весе некоторых шаров можно сделать, вообще не взвешивая их.

— Тогда можно попробовать взвесить сначала по два…

Дальше было бормотание, которое я уже слабо помню. И снова это было надолго. Тут я уже говорю прямо:

— Давайте взвесим сначала по три шара на каждой чаше.

После этого парень все-таки проговорил правильное решение.

Я подумал, что возможно, решать головоломки – это «не его». Может, он хорош в решении задач, более приближенных к программированию. Поэтому дал ему задачу на неполную сортировку массива. Числа в массиве надо было расположить в соответствии с их принадлежностью одному из трёх диапазонов: сначала должны идти числа, принадлежащие первому диапазону, потом – второму и затем – третьему.

Началось все более-менее хорошо:

— Массив можно просто отсортировать полностью.

— Да, это работает. Как будете сортировать.

— Ну, можно пузырьком.

Если бы я проводил собеседование девятиклассников на прием в секцию по программированию, то такой ответ мне очень даже понравился бы. Сортировка пузырьком – отличная сортировка. Но от профессионала даже начального уровня хотелось большего.

— Какая у нее сложность?

Кандидат натужился, затем выдал правильный ответ:

— По-моему, эн-квадрат…

— Верно. Вам известна более быстрая сортировка?

Снова потуги…

— Есть еще std::sort...

— Какая у нее сложность?

— Ммм… Что-то связанное с логарифмом. Нас учили. Но я уже не помню. Не буду врать.

— Не надо врать. Вернемся к массиву. От нас не требуется полной сортировки. Можно ли, используя то упрощение, которое есть в задаче, обойтись более простым решением?

На данном этапе было уже понятно, как парень подходит к решению проблем. Он пытается извлечь из глубин памяти готовое решение и совершенно не пытается (или не может) анализировать задачу, комбинировать факты.

Кандидат завис… Говорю ему:
— Вы знаете, я не очень люблю головоломки и искусственные задачи. (И это правда!) Давайте я дам вам задание для выполнения дома.

И тут начинаю детально описывать то, что нужно сделать. Задание очень интересное и многоплановое. Пока рассказываю, поглядываю на кандидата.

Вижу, что парень начал меняться в лице и осанке. Впервые за все время собеседования (!) Джеймс Бонд постепенно скрючивался и скисал. Когда я закончил, на кандидате уже лица не было:

— Я не буду решать это задание.

— Почему?

— Был неприятный опыт. Одна компания пыталась на моих костях въехать в рай. [Цитата дословная].

— Для того, чтобы выполнить задание, вам потребуется написать около 100 строк кода. Если вы напишете значительно больше, скорее всего, это будет не самое лучшее решение. К тому же, у нас в компании работают профессионалы. Мы вполне способны сами решать свои задачи. Возьмете задачу?

— Нет.

— Из-за костей и рая?

— Не только. Я считаю, что любая работа должна оплачиваться.

После этих слов кандидат совсем сник. А когда уходил, то смотрел только себе под ноги.

Через пять минут после ухода кандидата Коля подходит к моему рабочему месту:

— Как он тебе?

— Коля, скажи сначала, как он тебе.

— Не знаю, как он по технической части. Но в личностном плане все ок.

Меня это сильно удивило:

— А как же весь этот сюр про Каддафи…

— Что ты привязался к этому Каддафи? То, что между вами там происходило – это борьба за сферу влияния.

Рассказал Коле подробности разговора 1-на-1 с кандидатом. Пытаюсь прийти к общему знаменателю с Колей:

— Как насчет поиска безопасной работы? Такой крутой – и пошел смотреть открытые вакансии на сайте своей конторы вместо того, чтобы поговорить с начальством.

— Ну, я вполне могу это допустить.

— Коля, по-отдельности каждое из моих возражений, наверное, можно отмести. Но давай посмотрим на это в совокупности.

— Для меня достаточно уже того, что он тебе просто не нравится.

Коля по-прежнему казался мне заколдованным. Останавливаться на «просто не нравится» не хотелось. Я всегда стараюсь объяснить себе и другим, что именно не так.

Поэтому, придя домой, открыл соцсети. И без труда нашел там нашего кандидата. Причем почти во всех соцсетях. Хотя изначально у меня были сомнения в успехе этого мероприятия. Имя, под которым он к нам пришел, вполне могло быть вымышленным.

Вообще говоря, существование аккаунтов в соцсетях под тем же именем еще не говорило о том, что оно настоящее. Поначалу можно было только сказать, что аккаунты действительно ведутся нашим кандидатом (а не каким-нибудь другим обладателем такого же имени). Об этом красноречиво говорили фотки.

Прокрутив стену ВКонтакте, я убедился, что имя все-таки настоящее. На одной из фоток парень красовался с аэрофлотовским билетом, на котором можно было разглядеть все то же имя.

Кстати, он действительно вернулся из дальней поездки прямо накануне собеседования. Вот только летал он не авиабазу Хмеймим, а в Сибирь. Проводил там отпуск. По крайней мере, так следовало из записей на стене.

Почти все фотки на стене – примерно однотипные жутковатые селфи. Френдов мало. Комментов нет.

Некоторые записи выглядят как истории про воображаемых друзей. Например, «Празднуем» или «Друзья-офицеры зашли поздравить». Прикрепленные к таким записям фото – все те же жутковатые селфи (а не фото шумных компаний и даже не фото нашего кандидата, сделанные хотя бы другим человеком).

Там же, на стене ВКонтактика, я нашел и разгадку истории с Эльбрусом. За несколько месяцев до собеседования парень на какой-то выставке восхитился стендом Эльбруса и долго там общался с представителем МЦСТ. В записи указано даже имя это представителя. Причем то же самое, которое парень назвал на собеседовании.

Еще наш кандидат оказался автором чернушной книги про кровавые разборки 90-х. У книги невероятно странное название и очень странная обложка. Издана она была в электронном виде с помощью сервиса, который позволяет любому за небольшие деньги издать свою книгу.

На следующий день я пошел «расколдовывать» Колю. Процесс оказался довольно быстрым. Как оказалось, Коля тоже успел заглянуть в соцсети.

Такое впечатление, что парень этот живёт в своей выдуманной вселенной, в которую легко и почти бесшовно вплетает события реального мира.

Либо – он лучший в мире актер. Сильно круче всех, которых я до сих пор видел на сцене или экране. Хорошо б, если так…

UPD. Вижу, что в комментариях сомневаются в профессионализме Коли. Поясню... В профессиональной жизни - как и в любой другой жизни - человек не познаётся лишь по одной-единственной ситуации. Все совершают ошибки. И Коля совершает, и я совершаю, и любые супер-профессионалы, с которыми я когда-либо пересекался, совершают ошибки. Причём другим профессионалам некоторые из этих ошибок могут казаться "детскими". Но! Люди имеют право на ошибку. Там, где цена ошибки слишком высока, часто привлекают больше одного профессионала, чтобы они могли подстраховать друг друга.
И ещё одно... у каждого человека есть свои "тараканы". И когда какая-то ситуация вступает в "резонанс" с этими тараканами, человек особенно склонен совершать ошибки. Повторюсь: даже самые крутые профессионалы. Например, я знаю одного мощного научного журналиста, который активно борется с псевдонаукой и читает лекции о том, как распознавать псевдонаучные публикации. И вот однажды этот журналист публикует хвалебную рецензию на... псевдонаучную книжку. Он потерял хватку в этой конкретной ситуации просто потому, что книжка задела в нём определённых "тараканов". Однако это не означает, что сам журналист "плохой". Наоборот: один из лучших в России. Тот парень, про собеседование которого я написал, тоже задел определённых "тараканов" в Коле. Очень хорошо зная Колю, я даже могу предположить, каких именно. Но это уже в стороне от описанной истории...