В 72 году до н. э. Римская республика уже взяла курс на создание империи. Постоянно растущая средиземноморская держава вовлечена в очередной конфликт, и римский полководец Луций Лициний Лукулл зафрахтовал серию кораблей, чтобы перевезти домой богатства из недавно разграбленных регионов.

Хотя большинство кораблей в конечном итоге достигают своего пункта назначения в порту Остия, к юго-западу от Рима, один греческий корабль, загруженный драгоценностями, монетами, статуями, стеклянными изделиями и бронзовыми шедеврами, так и не прибывает. Когда судно пересекает Эгейское море, сильная буря бросает его на скалистый берег острова под названием Антикитера. Столкновение разорвало корпус корабля толщиной 13 см, в результате чего он погрузился на глубину более 30 м под воду и в конце концов упокоился на подводном склоне у побережья острова.

Это история — или, по крайней мере, одна из историй — о том, как один из самых загадочных археологических объектов в мире, антикитерский механизм, начал своё 2000-летнее пребывание на дне Эгейского моря. Точное определение происхождения механизма, включая тайну того, как и когда затонул корабль, — это только начало.

В начале XX века у побережья острова Антикитера этот механизм обнаружили дайверы, собиравшие морские губки. Предполагается, что механизм был древним астрономическим календарём и одним из самых ранних предшественников современного компьютера. С тех пор математики, часовые мастера, металлурги, астрофизики и подводные археологи пытаются понять смысл этого фрагментированного, корродированного и сводящего с ума соединения шестерёнок, штифтов и циферблатов.

На самом деле, это устройство знаменито своей неполнотой настолько же, насколько и своей сложностью. Сейчас оно хранится в Национальном археологическом музее в Афинах, Греция, но на сегодня найдена только треть механизма размером примерно с коробку для обуви, разбросанного по 82 фрагментам разного размера. Остальная часть была утеряна в море.

Более века спустя открытия — и споры — вокруг одной из самых невероятных археологических находок в истории человечества только усиливаются.

Древние греки обладали способностью делать возможным то, что казалось почти невозможным. Некоторые из величайших философов-естествоиспытателей Средиземноморья занимались электричеством, паровой энергией и даже математическим анализом более чем за тысячелетие до того, как научная революция закрепила эти идеи в основах современной науки.

Несмотря на это, сложность антикитерского механизма поразила исследователей.

Изготовленный с миллиметровой точностью, вероятно, с помощью древних инструментов, таких как вертикальные токарные станки и лучковые дрели, устройство содержало десятки шестерён, которые совместно работали, отображая невероятное количество астрономической информации.

Благодаря изучению сохранившихся фрагментов, учёные знают, что ручной циферблат на его передней стороне отслеживал движение Солнца, Луны и пяти других планет, известных в древности: Меркурия, Венеры, Марса, Юпитера и Сатурна. На другой стороне устройства находились ещё два круглых циферблата. Верхний циферблат устранял несоответствие между лунным месяцем и солнечным годом, а нижний циферблат рассчитывал лунные и солнечные затмения. Он даже содержал отдельный, меньший циферблат для отметки спортивных событий, таких как Олимпийские игры.

Антикитерский механизм был по сути сложным небесным календарём и является замечательным свидетельством высокого уровня развития древнегреческой астрономии. По сравнению с вавилонянами и египтянами греки поздно пришли в астрономию. В VI веке до н. э. греческий философ Фалес из Милета положил начало многовековой традиции использования геометрии для изучения небесного свода. Со временем греки начали создавать все более сложные геометрические модели космоса. В конце концов, они воплотили эти модели в бронзовой миниатюрной часовой механике.

Достичь такого уровня механической совершенности было нелегко. Например, если смотреть с Земли, движение Луны вроде бы ускоряется, когда она находится ближе всего к планете, или в перигее, и замедляется, когда она находится дальше всего, или в апогее. Чтобы отобразить это неравномерное движение, создатели устройства использовали эпициклические шестерни (шестерни, установленные на других шестернях), закреплённые на эксцентриковой оси, содержащей механизм со штифтом и пазом – такая конструкция точно обозначала эту тонкую лунную аномалию.

И это только для Луны.

До обнаружения механизма археологи, изучающие древность, находили только шестерни от водяных и ветряных мельниц — примитивные механические передачи, объясняет Тони Фрит, почётный профессор Университетского колледжа Лондона и соучредитель (ныне несуществующего) Исследовательского проекта по изучению антикитерского механизма. «Такая прецизионная передача... совершенно неизвестна для древнего мира».

Эта временная нестыковка объясняет, почему устройство (к сожалению) заслужило целый эпизод телесериала «Древние пришельцы» на канале History и стало центральным макгаффином темы путешествий во времени в фильме «Индиана Джонс и Колесо судьбы» 2023 года. Даже знаменитый физик 20-го века Ричард Фейнман, хорошо знакомый с кажущимися невозможностями квантового мира, после посещения Национального археологического музея в Афинах описал механизм как «почти невозможный».

Отчасти именно этот анахронизм привлёк Фрита к изучению механизма. 78-летний Фриз обладает почти энциклопедическими знаниями об антикитерском механизме — его внутреннем устройстве, истории и многих людях, которые сыграли роль в его истории — и с энтузиазмом и серьёзностью говорит о гениальности этого устройства.

Хотя Фриз получил степени по математике в Кембридже и Бристоле, он увлёкся кино и большую часть своей карьеры посвятил работе над документальными фильмами и телевизионными спецпроектами на темы, варьирующиеся от опыта молодёжи в Великобритании до натурального хозяйства в странах Африки к югу от Сахары.

В 2000 году один из коллег предложил, что антикитерский механизм может стать идеальной темой для нового документального фильма. Фритс сразу же заинтересовался этой идеей и начал разрабатывать презентацию. «Я подготовил предложение и обратился к телевизионным продюсерам, но они сказали: «А что в этом нового?» — вспоминает он в интервью, данном в начале этого года. «Мы не могли предложить им ничего нового».

Тогда Фриз начал внимательно изучать предыдущие исследования и наткнулся на основополагающую работу Дерека Дж. де Солла Прайса 1974 года «Gears from the Greeks» («Шестерни греков»), которая вновь открыла миру чудо антикитерского механизма. Вскоре мимолётное увлечение Фриза переросло в настоящую научную одержимость.

Прайс, скончавшийся в 1983 году, был одним из первых пионеров современных исследований антикитерского механизма. Хотя он не был первым, кто осознал его сложность, он был одним из первых, кто по-настоящему понял глубокий смысл, заложенный в его ржавых шестернях. Изучив устройство в Афинах в 1958 году, Прайс выступил с докладом на конференции Американской ассоциации содействия развитию науки в Вашингтоне, округ Колумбия, и сравнил механизм с компьютером — новым изобретением того времени. Доклад вызвал сенсацию в СМИ, и в одной из статей он сравнил открытие механизма с «открытием пирамиды и обнаружением атомной бомбы».

Прайс был не только фанатом этого устройства. Он также сделал ряд важных открытий, в том числе обнаружил, что оно отслеживало время в зависимости от движения небесных тел, и подкрепил теорию о том, что оно было скорее компьютером или калькулятором, чем декоративным предметом.

Хотя Прайс в первую очередь стремился понять, как функционировал механизм, он также размышлял о его создателе и поддержал предыдущие утверждения о том, что создателем этой машины, возможно, был Архимед.

Архимед родился в Сиракузах на Сицилии около 287 года до нашей эры и с раннего возраста увлёкся математикой. После обучения в Египте он вернулся в Сиракузы, где сделал поразительные открытия, в том числе вычислил число пи, изобрёл винт Архимеда (который до сих пор используется для орошения сельскохозяйственных культур) и сформулировал основные законы гидростатики. Возможно, он также создал ряд оружия — в одном отчёте описывается гигантский коготь, который мог поднимать корабли из воды, а в другом — зеркальный смертельный луч, который использовал солнечный свет для сжигания вторгшихся кораблей, — но этой изобретательности оказалось недостаточно, чтобы спасти Сиракузы от римской осады около 212 года до н.э.

Архимед не пережил битву, но некоторые свидетельства указывают на то, что его механические сферы (sphaeras) уцелели. Римский государственный деятель Цицерон в своём трактате «О республике» 52 года до н. э. описывает, что после битвы римский проконсул и новоиспечённый завоеватель Сиракуз Марк Клавдий Марцелл похитил одно из астрономических изобретений Архимеда. Этот глобусоподобный объект отображал движения Солнца, Луны и пяти планет, которые греческие астрономы называли «странниками».

Хотя описание Цицерона не вполне соответствует антикитерскому механизму, это краткое упоминание о давно хранящейся Марцеллом сиракузской добыче подтверждает теорию о том, что Архимед обладал механическими знаниями, необходимыми для воспроизведения движения нашей солнечной системы. «Знаменитый сицилиец [Архимед] был наделён большим гением, чем можно было бы представить себе для человека», — пишет Цицерон, цитируя учёного Фила, который, как сообщается, был свидетелем работы устройства после осады.

Фриз, со своей стороны, согласен с тем, что знаменитый греческий философ, вероятно, сыграл определённую роль в создании механизма. «Антикитерский механизм настолько умный, настолько гениальный и настолько необыкновенный, — говорит он, — что для его создания нужен был кто-то вроде Архимеда», обладавшего глубокими знаниями в области математики и астрономии.

Учёные не смогли точно определить, когда был построен этот механизм, но большинство из них датируют его создание периодом между III и I веками до н. э. — после смерти Архимеда, но за несколько десятилетий до того, как он был утерян в море.

Это может быть копия оригинала Архимеда; также механизм может содержать изменения, внесённые другими астрономами той эпохи, такими как Аполлоний Пергский, Гиппарх Никейский или Посидоний Родосский, изобретатель, чья работа была описана в другом трактате Цицерона. «Как только они построили Парфенон, все стали его копировать», — говорит Фриз. «По всему греческому миру есть маленькие копии Парфенона».

Независимо от того, кто его создал, Фриз говорит, что механизм, выставленный сегодня, вероятно, не был первым проектом, и что во всём Средиземноморье могла существовать целая линия таких устройств. По словам Фриза, великому учёному было бы практически невозможно сесть и с нуля разработать механизм, не создав сначала более простых устройств. «Но у нас нет ни одного из них».

Учёные не любят работать с одним экземпляром, но никаких других механизмов — и даже более ранних версий этого механизма — найдено не было. Прогулявшись по Афинскому национальному археологическому музею, вы увидите залы, заполненные статуями, вазами и другими сокровищами древнего мира. Но вы найдёте только один антикитерский механизм — а точнее, даже его треть.

Выросший на побережье Массачусетса, Брендан Фоли с самого раннего детства помнит океан. Его увлечение морем сопровождало его в старшей школе, где он впервые научился плавать с маской и трубкой, и в колледже, где он открыл для себя бурно развивающуюся область подводной археологии. Он был очарован.

Во время учёбы в Университете Нью-Гэмпшира Фоли исследовал свои первые кораблекрушения в реке Пискатакуа, приливной реке, которая образует границу между Нью-Гэмпширом и Мэном. Он получил степень магистра по морской истории в Университете Тафтса недалеко от Бостона и по морской археологии в Университете Саутгемптона в Великобритании, где его первый курс по подводной археологии начался с раздела о кораблекрушении у острова Антикитера. «Это место привлекло внимание всех... под водой действительно есть очень интересные вещи», — вспоминает Фоли в интервью, данном в начале этого года. Затем последовала докторская степень по истории и археологии технологии в Массачусетском технологическом институте и погружения на Скерки-Бэнк в Средиземном море, известном археологическом месте, с Институтом исследований океанографа Боба Балларда.

В конце концов, он оказался в Лаборатории глубоководных погружений Океанографического института Вудс-Хоул (WHOI). Эта работа привела Фоли в Эгейское море, где он использовал набор высокотехнологичных инструментов для исследования около 40 древних кораблекрушений, в том числе знаменитого места погружения близ Антикитеры.

56-летний Фоли, который сейчас преподаёт в Лундском университете в Швеции, провёл шесть лет из почти двух десятилетий своей работы в WHOI, исследуя затонувший корабль у острова Антикитера с помощью современного оборудования для съёмки и автоматических подводных аппаратов. Он и его коллеги являются частью длинной череды дайверов, включая французского океанолога Жака Кусто, которые посетили это место.

Весной 1900 года группа застрявших на острове Антикитера во время шторма ныряльщиков за губками впервые наткнулась на корабль. Когда шторм утих, водолазы, которые делили между собой один латунный водолазный шлем, привязанный к кораблю верёвками, начали обследовать воды вдоль восточного побережья острова. Один из дайверов, Элиас Стадиатис, резко дёрнул за верёвку. Когда он вынырнул на поверхность, Стадиатис в панике описал сцену кровавой бойни — гниющие трупы женщин и лошадей, разбросанные по дну моря. Капитан корабля, Димитриос Контос, погрузился, чтобы убедиться в этом собственными глазами.

Один из дайверов — по большинству сообщений, это был Контос — позже всплыл с бронзовой рукой, частью утраченного шедевра древности. Совершенно случайно эти водолазы обнаружили самое богатое в мире кораблекрушение и невольно стали первыми в истории подводными археологами.

Когда водолазы, теперь работающие на греческое правительство, вернулись несколько месяцев спустя, раскопки на месте оказались затруднительными. Эта часть Эгейского моря часто подвергалась набегам бурных волн. Здесь часто бушевали сильные штормы, а корабль затонул под углом 45 градусов, опасно близко к тем же скалистым утёсам, которые, вероятно, положили конец его путешествию две тысячи лет назад. Примерно через 300 лет после кораблекрушения обрушение скал ещё больше погребло судно.

Но даже в этих сложных условиях дайверы извлекли из воды десятки сосудов, называемых амфорами, которые Фоли описывает как 200-литровые бочки древнего мира, а также флаконы для духов, стеклянные чаши, драгоценности, монеты и многие из тех «трупов», которые на поверку оказались не такими уж и страшными бронзовыми и мраморными статуями. Фоли объясняет, что дайверы могли оставаться под водой только около 10 минут и, вероятно, проводили на дне всего несколько минут. Дайверы работали с примитивным по сегодняшним меркам оборудованием, но тем не менее каким-то образом смогли поднять скульптуры с морского дна. «То, что они сделали, было почти сверхчеловеческим достижением», — говорит он.

Воспоминания Фоли о погружениях на острове Антикитера — он посещал это место и прилегающие воды один или два раза в год в период с 2011 по 2017 год и, по его оценкам, провёл под водой около 87 часов — содержат две противоречивые истины об Эгейском море: это одна из самых красивых морских сред в мире, но её очень сложно изучать.

Во время экспедиции в сентябре 2014 года Фоли и его коллеги — эксперты из Управления подводных древностей (EUA) Министерства культуры и спорта Греции и Австралийского центра полевой робототехники — планировали провести неделю, картографируя затонувший корабль с помощью автономных подводных аппаратов (AUV). У них также была команда дайверов, вооружённых ребризерами и металлоискателями, готовых сканировать морское дно в поисках древних артефактов. Затем они собирались впервые использовать тяжёлое водолазное снаряжение под названием «экзокостюм» — он представляет собой нечто среднее между костюмом Железного человека Тони Старка и человечком Michelin — в который дайверы могли бы влезть и исследовать глубины, недоступные для аквалангов.

Фоли и его команда успели провести только четыре дня погружений и дважды использовать громоздкий экзокостюм, прежде чем небо потемнело и поднялся сильный ветер.

Хотя суровая погода сорвала их планы, им всё же удалось составить карту затонувшего корабля с разрешением 3 миллиметра и извлечь впечатляющую коллекцию артефактов. Во время последующих погружений он и его команда обнаружили ещё больше скульптур, загадочное 100-килограммовое свинцовое оружие, известное как «дельфин», и почти полный скелет человека.

Фоли вспоминает, как в один особенно штормовой день во время экспедиции 2014 года он смотрел с удивлением на обрыв и наблюдал, как волны обрушивались на берег возле места кораблекрушения: «Это дало мне очень хорошее представление о том, какими могли быть условия в ту ночь или в тот день, когда этот корабль затонул».

На протяжении десятилетий эксперты пытались восстановить картину того, что именно произошло с этим кораблём много веков назад. Хотя некоторые детали в различных версиях рокового путешествия корабля различаются, конечный результат остаётся неизменным: в середине I века до н. э. антикитерский механизм оказался на дне Эгейского моря.

В течение двух тысячелетий механизм лежал нетронутым в своей водной гробнице на глубине более 30 метров под волнами, пока время медленно текло, становясь свидетелем рождения империй, падения в тёмные века, подъёма теократических королевств, основания национальных государств и прихода современной науки.

Удивительно, что механизм вообще сохранился, учитывая условия, в которых он находился в океане. «Если вы пойдёте во многие археологические музеи Европы, то увидите, что все великолепные бронзовые скульптуры в основном происходят из затонувших кораблей или подводных мест», — объясняет Фоли. В древности бронза была ценным материалом. А поскольку она была пластичной, её можно было легко переработать. «Вы могли изготовить статую греческого бога, но как только эта религия выходила из моды... вы могли переплавить [статую] и изготовить церковные колокола или стволы артиллерийских орудий», — говорит он.

Но 2000 лет под водой не пошли на пользу антикитерскому механизму. Морская вода, богатая солями и другими химическими соединениями, вступила в реакцию с большим количеством меди в бронзовом механизме, постепенно разъедая его и заменяя зеленоватым камнем, известным как атакамит. Со временем между зубчатыми колёсами скопились ил и песок, которые в конечном итоге затвердели, превратившись в куски неровного камня. Кусочки дерева, найденные среди фрагментов, позволяют предположить, что механизм был заключён в богато украшенную деревянную раму.

Спустя два тысячелетия механизм деформировался до неузнаваемости, отойдя от своего изящного первоначального вида и стал гораздо более хрупким.

Даже после того, как водолазы подняли неприглядный ком покрытых ракушками шестерёнок, уникальность этого механизма не была сразу очевидна.

В мае 1902 года Спиридон Стаис, политик с соседнего острова Китера, рассказал своему двоюродному брату Валериосу, тогдашнему директору Национального археологического музея в Афинах, о серии странных шестерён, встроенных в один из поднятых объектов. В течение четырёх лет эксперты выдвигали теории, что, возможно, этот объект был чем-то вроде астролябии, впечатляющего, но относительно хорошо известного астрономического прибора, который помогал морякам ориентироваться по положению звёзд. Только в 1906 году немецкий классик Альберт Рем объявил о своей теории, что этот объект был чем-то большим.

Рем, филолог по образованию, изучавший древние языки, стремился получить всестороннюю подготовку в области археологии и начал работать эпиграфом, подробно описывая письменные надписи, найденные при раскопках в Милете. Узнав подробности о загадочном греческом устройстве, найденном в Антикитере, Рем, увлечённый астрономией, отправился в Афины, чтобы самостоятельно проанализировать этот объект.

Опираясь только на свои собственные наблюдения и несколько старых фотографий, Рем пришёл к выводу, что в механизме использовались планетарные шестерни (перекрывающиеся шестерни). Он также предположил, что устройство должно было отслеживать движение Солнца по зодиакальным созвездиям, после того как на одном из фрагментов обнаружил слово «Пахон» — девятый месяц древнеегипетского календаря. «Он был первым, кто предположил, что это астрономическая вычислительная машина», — говорит Фрит. Несмотря на замечательные открытия Рема, Национальный археологический музей в Афинах по-прежнему хранил механизм в запасниках.

По крайней мере, до тех пор, пока английский физик Дерек де Солла Прайс не наткнулся на него. Вдохновлённый работой Рема и нескольких греческих экспертов, Прайс начал изучать артефакт в 1950-х годах — в то время фрагменты механизма хранились в сигарных коробках. Прайс, греческий физик Хараламбос Каракалос и жена Каракалоса Эмилия также были первой командой, которая провела рентгеновское исследование антикитерского механизма.

Наконец, получив возможность заглянуть под хрупкие внешние слои механизма, Прайс и его коллеги обнаружили, что некоторые задние шестерни во фрагменте A, самом большом из 82 фрагментов, можно использовать для вычисления среднего положения Луны по отношению к звёздам. Эта формула, известная как метонов цикл, в честь астронома Метона из Афин, жившего в V веке до нашей эры, объясняет 19-летний период, в течение которого фазы Луны повторяются в одну и ту же дату солнечного года.

Прайс опубликовал многие из своих идей и открытий в своей теперь уже знаменитой книге «Шестерни греков». Наконец, после десятилетий коллективных исследований, эксперты начали складывать воедино одну из величайших загадок мира. «Рем обнаружил эти циклы в надписях, а затем Прайс обнаружил их в механизме», — говорит Фрит.

Хотя Прайс успешно определил, что передний циферблат устройства отслеживал по крайней мере движение солнца и луны, он неверно предположил, как работает механизм. И несмотря на его попытки расшифровать заднюю сторону циферблата, она оставалась в основном загадкой, поскольку несколько шестерёнок, особенно из верхней части устройства, были полностью утеряны.

К середине 1970-х годов Национальный археологический музей в Афинах выставил три основных фрагмента механизма на постоянной экспозиции, чтобы их могли изучить не только учёные. Посетив музей несколько лет спустя, писатель-фантаст Артур Кларк заметил, что «если бы прозорливость греков соответствовала их изобретательности... мы бы не просто бродили по Луне, а достигли бы ближайших звёзд».

Дальнейшие исследования Майкла Т. Райта, тогдашнего куратора Лондонского музея науки, и покойного Аллана Бромли, историка вычислительной техники, включали новые сканирования в начале 90-х годов с использованием линейной томографии, которая предоставила информацию о глубине, а не просто беспорядочное наложение друг на друга шестерёнок, как на предыдущих рентгеновских снимках Прайса. Вооружившись этими новыми изображениями, Райт выяснил, как слегка эксцентрические шестерни могли воссоздавать переменное движение Луны с помощью устройства со штифтом и пазом — идея, от которой он позже отказался, поскольку она противоречила существующим исследованиям. Постепенно он начал складывать воедино загадку задней стороны устройства, заполняя пропущенные части верхнего зубчатого механизма.

Примерно в это же время Фриз начал своё собственное глубокое погружение в историю антикитерского механизма. Он прочитал книгу Прайса, но скептически отнёсся ко многим выводам автора и не смог почерпнуть никаких новых идей, поскольку сканы фрагментов были труднодоступны.

Поэтому в начале 2000-х годов Фриз и его коллега Майк Г. Эдмундс, астрофизик и эксперт по межзвёздной пыли, также работающий в Кардиффском университете в Уэльсе, решили повторить сканирование механизма. Только на этот раз Фрит и Эдмундс вместе с командой местных экспертов и международных учёных выбрали высокоразрешающую рентгеновскую томографию. Этот метод позволял создать серию изображений с разрешением 40 микрон, которые эксперты могли бы просматривать, как страницы книги. Теперь им нужно было убедить греческое правительство предоставить им доступ к механизму.

После многолетних переговоров коллега Фрита, греческий физик-космолог Ксенофон Муссас, убедил заместителя министра культуры Греции согласиться на новый набор сканирований, и в октябре 2005 года британская компания X-Tek Systems, специализирующаяся на визуализации, отправила свой специально изготовленный восьмитонный рентгеновский аппарат под названием «Блэйд Раннер» в Национальный музей в Афинах. Процесс сканирования занял около двух с половиной недель и, по словам Фрита, «не был лёгким». Им с трудом удалось протащить аппарат через двери музея, а затем он сломался в середине сканирования. Для проведения ремонта на месте пришлось вызывать техников.

Команда также сотрудничала с Hewlett-Packard для применения другой технологии визуализации, известной как рефлекторная трансформационная визуализация, которая использует различные источники света для получения мельчайших деталей поверхности объекта. По словам Фрита, аппарат выглядел как большой купол, покрытый фонариками, и различные экспозиции позволяли исследователям манипулировать различными условиями освещения на компьютере, чтобы выявить ранее скрытые надписи. С этими двумя наборами данных, готовыми к анализу, на горизонте забрезжили новые открытия.

Фриз и его коллеги приступили к анализу результатов и сосредоточились на том, что он описал как шкальные отметки, расположенные на задней нижней части циферблата. Он заметил, что тонкие линии делили спираль на секции, и многие из этих сегментов содержали буквы или глифы. Если бы ему удалось каким-то образом вычислить количество этих шкал и количество спиралей, которые они образовывали, он мог бы выяснить астрономическое назначение этого нижнего циферблата. В конце концов, он подсчитал, что должно было быть от 220 до 225 делений шкалы, что поразило его, учитывая историческое и астрономическое значение числа 223.

Цикл Сароса, вавилонское открытие, которое определяет относительное время и положение лунного или солнечного затмения, содержит 223 лунных месяца. Механизм не только имел календарь, используемый для расчёта лунных и солнечных затмений, но и включал в себя меньший циферблат внутри циферблата Сароса, известный как Экселигмос, который сообщал пользователю, нужно ли добавить ноль, восемь или 16 часов ко времени прогнозируемого затмения. В 2006 году они опубликовали в журнале Nature результаты, подробно описывающие тонкости этих циферблатов для отслеживания затмений, а также подтверждение существования устройства Райта со штифтом и пазом.

Шесть лет спустя Фрит наконец-то снял долгожданный документальный фильм «Первый компьютер в мире» и вдохновил целое поколение энтузиастов на изучение механического гения древней Греции.

С тех пор Фриз и его коллеги описали природу олимпийских циферблатов и предоставили дополнительные доказательства того, что антикитерский механизм также отслеживал движение планет с помощью эпициклического механизма, основываясь на описаниях периодов Венеры и Сатурна, выгравированных на механизме. А в статье, опубликованной в 2021 году в журнале Scientific Reports, исследователи предложили наиболее полную на сегодняшний день картину механизма Антикитеры.

Но через два года после последних открытий Фрита механизм вновь стал предметом споров.

Грэм Воан помнит тот самый момент, когда он решил изучить антикитерский механизм. Он ехал на поезде из Ливерпуля в Глазго, где последние 30 лет работал профессором астрофизики в Университете Глазго. 61-летний Воан в том семестре преподавал статистическую астрономию и ему нужно было подготовить серию тестовых вопросов. «Составлять экзаменационные вопросы по статистической астрономии — это пытка», — сказал Воан в интервью в начале этого года. «Я ломаю голову над тем, как придумать экзаменационный вопрос, и вдруг думаю: „Подожди-ка минутку“».

Это профессорское вдохновение пришло из неожиданного места. Ранее в том же поезде Воан отправил коллеге электронное письмо со своими мыслями об интригующей статье 2020 года, посвящённой антикитерскому механизму. Эксперты долгое время считали, что одно из его древних зубчатых колёс содержало 365 отверстий, возможно, представляющих солнечный календарь, но это новое исследование утверждало, что колесо содержало около 354 отверстий, что больше соответствовало лунному календарю.

Вон вспоминает, что он начал думать о том, чтобы превратить это в экзаменационный вопрос, но «это было слишком сложно». Вместо того, чтобы отказаться от этой идеи, у него появилась другая. «Думаю, я лучше сам отвечу на этот вопрос».

Поскольку найдена только треть устройства и нет второго экземпляра для сравнения, многие прорывы были сделаны на основе экстраполяции неизвестных величин. Но Воан не испугался небольшой неопределённости.

Изначально получив образование радиоастронома, Воан регулярно использует статистику, чтобы угадать известное на основе неизвестного — или, по крайней мере, приблизиться к этому. Этот метод Воан часто использовал, работая с Лазерной интерферометрической гравитационно-волновой обсерваторией (LIGO) в течение многих лет поиска гравитационных волн, которые представляют собой волны в пространстве-времени, порождаемые ускорением объектов в гравитационном поле. «Одна из проблем радиоастрономии заключается в том, что у вас есть неполная информация об источнике излучения, которое вы обнаруживаете — вы, наверное, понимаете, к чему я веду», — говорит Воан, смеясь. «Вы реально можете определить только некоторые пространственные частоты», или скорость, с которой эти волны пространства-времени повторяются на определённом расстоянии.

Радиоастрономическая интерферометрия собирает данные из изображений, чтобы понять гравитационные волны и точно определить их происхождение. Астрономы используют байесовскую статистику, чтобы помочь воссоздать изображения с неполной информацией о пространственной частоте.

Согласно Воану, байесовская статистика использует параметры проблемы для создания того, что он называет «пузырём вероятности», в котором, скорее всего, и находится истина. Этот пузырь определяется как наблюдаемыми данными, такими как количество отверстий на фрагменте шестерни, так и предположениями, сделанными на основе этих данных. Эти предположения — например, что количество отверстий на шестерне не может быть отрицательным числом или нулём, поскольку, очевидно, сами отверстия существуют — создают ограничения, которые помогают экспертам приблизиться к «пузырю» истины. По мере добавления предположений этот пузырь вероятности сжимается. Воан решил, что может применить этот же статистический метод к антикитерскому механизму.

Другие свидетельства указывают на то, что за календарным кольцом антикитерского механизма находилась пластина, основанная на египетском календаре с 365 днями, который отражает солнечный год. (Это, конечно, исключает нововведение II века до н. э. о добавлении високосного дня каждые четыре года, но было хорошим приближением к реальности орбитального движения Земли).

Но поскольку пластина неполная, невозможно с уверенностью сказать, сколько отверстий на ней было на самом деле. Поэтому Воан и его коллега Джозеф Бейли использовали байесовскую статистику, чтобы определить, сколько отверстий, вероятно, существовало, экстраполируя данные по примерно 80 оставшимся отверстиям. «Наши предположения были простыми, — говорит Воан. — Изначально это кольцо было идеальным кругом, и изначально на нём были равномерно распределённые отверстия по всему кругу». Затем он и Бейли предположили, что оно было фрагментировано случайным образом и эти фрагменты остались в одной плоскости. Они ввели известные данные в компьютерный алгоритм и запустили его.

Расчёты Воана показали, что вероятность того, что кольцо содержало 354 отверстия, была в 299 раз выше, чем вероятность того, что оно содержало 360 отверстий, что соответствует другой широко используемой древней календарной системе. Более того, вероятность того, что оно содержало 354 отверстия, была значительно выше, чем 365 отверстий, как ранее утверждали другие учёные. Воан и Бейли опубликовали свои результаты в журнале The Horological Journal в июле 2024 года. Если это правда, то это исследование может перевернуть некоторые основополагающие представления о самом устройстве.

Исследование вызвало споры среди учёных, занимающихся изучением антикитерского механизма. Через несколько дней после публикации статьи Фрит сказал The New York Times, что результаты «просто неверны», сославшись на существование другого, более точного лунного календаря в устройстве. «Честно говоря, невозможно, чтобы на механизме был закреплён грубый лунный календарь», — говорит Фрит.

Воан признаёт, что он не является экспертом по антикитерскому механизму, но он отвечает за свои вычисления. Конечно, говорит он, возможно, что его исходные предположения были неверны: возможно, например, отверстия были расположены неравномерно, что изменило бы результат. В противном случае, «если наблюдения достаточно убедительны и ограничивающие... наблюдения приведут вас к истине», говорит Воан. «Даже если это будет сопровождаться сопротивлением и протестами».

Хотя он так и не получил своего экзаменационного вопроса, вдохновлённого древнегреческой тематикой, Воан удивляется тому, насколько схожими остаются научные методы, даже если они применяются на протяжении тысячелетий. Сегодня учёные постоянно разрабатывают новые модели Вселенной, регулярно обновляя их с учётом последних знаний о космосе. То же самое можно сказать и о древних греках, которые первыми поместили все знания греческой астрономии в коробку размером с тостер. «Им приходилось реализовывать [свою модель] механически, тогда как... у нас есть другие полезные инструменты, такие как компьютеры, — говорит Воан, — но это всё равно модель. Идея та же самая».

Так же как антикитерский механизм запечатлел в миниатюре понимание космоса жителями древнего мира, так и вековое исследование его функций воплощает в себе всё лучшее, что есть в науке — циклический процесс теории, испытаний, дискуссий и открытий, который пронизывает человеческий опыт с тех пор, как первые астрономы впервые взглянули на ночное небо.

Но исследование космоса человеком — это путешествие без конца, и, если не найдётся ещё один корродированный механизм, вряд ли мы когда-нибудь поймём всю глубину механических чудес антикитерского механизма, его древнее происхождение или многочисленные применения.

«Он продолжает раскрывать интересные и неожиданные вещи, — говорит Фрит. — Это удивительная загадка».