С утра ни руку поднять, ни строчку кода написать. Нет ни аппетита, ни настроения, ни возможности получать удовольствие от того, что раньше радовало. Да, ангедония, сэр, она самая. Плюс самооценка ниже плинтуса — уже к соседям внизу через люстру стучится. Трудно сосредоточиться, постоянная усталость, мысли с трудом ворочаются в голове. И даже ночью не приходит облегчение — бессонница.

Это в недобрый час посетила вас классическая «депрессивная триада».

Мы уже посмотрели, как это бывает с точки зрения обычного пациента. Какие круги земного ада приходится пройти, чтобы восстановиться и снова стать самим собой.

А сейчас было бы полезно выслушать мнение специалиста-психиатра. Потому что опыта у него не один десяток лет и не одна тысяча пациентов.

Максим Малявин — участковый врач-психиатр психоневрологического диспансера города Тольятти
Он уже общался с читателям Хабра в интервью «Профессиональное выгорание айтишников: 15 ответов психиатра Максима Малявина».

Психиатр ведёт очень известный в сети «Блог Добрых Психиатров» (dpmmax), и пишет невероятно забавные психиатрические байки, которые способны отогнать осенне-зимнюю хандру. Издал немало книг: от «Записки психиатра, или Всем галоперидолу за счет заведения» и «Новые записки психиатра или Барбухайка, на выезд!» до «Укол повелителю галактики».

Кроме того Максим ведёт проект «Найди своего психиатра» специально для тех, кто не знает, к кому обратиться и как подобрать по-настоящему хорошего специалиста.

Но не будем бесконечно тянуть шприц за поршень и приступим к самому интервью...

1. Психиатры США, не знаю точно как у нас, вовсю стучат в рельсу тревоги — частота возникновения пограничных расстройств психики растёт, особенно депрессии. Причём в США ещё учащаются случаи резистентной депрессии, так как пациенты привыкли пить АД, как витаминки. Или же бегут за назначением при любом снижении настроения — от «меня бросил парень» и «начальник на меня косо посмотрел» до «мой сосед включает каждый вечер Black Sabbath и держит дома три чёрных кота» — а при страховой медицине, как я понимаю, американскому врачу легче выписать рецепт, чем отбиваться стетоскопом от требовательного пациента. Что является причиной увеличения частоты возникновения депрессии в современном мире?

Наверное, наши психиатры успели познать дзен хусыма. И там, где зарубежные коллеги предлагают забить тревогу, они согласны просто забить. А на самом деле, такая тенденция имеет место. Правда, тут нужно сделать важное уточнение. Заметен рост числа субдепрессивных состояний, то есть не достигающих силы развёрнутой, психотической депрессии, требующей во многих случаях и госпитализации, и спасения жизни пациента в прямом смысле этого слова.

Как раз эта развёрнутая, большая депрессия в процентном отношении не особо-то изменилась. Что же касается субдепрессивных состояний (или невротической депрессии, или малой, называйте как хотите) — есть целый ряд причин её роста.

Первая — возросшая информационная нагрузка. Полагаю, расшифровывать не надо. Вторая — снижение на этом фоне физической активности. Думаю, тоже не нужно объяснять, почему: побочный эффект научно-технического прогресса. Третья — как ни странно, повышение уровня качества жизни. Жить стало лучше, жить стало веселее, соответственно, возросли и требования самого человека к тому, как он должен в идеале себя чувствовать. Особенно (отсылка к первому пункту) когда есть, с кем сравнить. Четвёртая — тоже парадоксально, но именно возникновение рынка антидепрессантов и широкого спектра психотерапевтических услуг.

Поясню. Если до эпохи антидепрессантов (а это конец 50-х годов прошлого столетия) деваться тому же бедному американцу было просто некуда — не ложиться же в дурдом навсегда — то, как только появилась возможность как-то улучшить своё состояние, а не просто трудиться, терпеть, пить или нюхать кокаин — эта ниша быстро заполнилась. Более того, стала модной. Пятая. Как говаривал старина Фрейд, присаживаясь в курительной комнате, иногда сигара — это просто сигара. Так вот, многие стали забывать, что порой плохое настроение — это просто плохое настроение. И стали хуже держать удар фрустрации по своим завышенным ожиданиям. Ведь здоровое плохое настроение, в отличие от депрессии и субдепрессии, возникает вполне закономерно, как ответ на объективные внешние обстоятельства, и играет роль коррекционных звездюлей и инициирующих пенделей от самого организма: раз оно возникло, то что-то ты сделал неправильно, и надо провести работу над ошибками, а не тянуться за волшебной таблеткой. Главное — понять, где оно, а где депрессия.

2. Поколение постарше, не раз сам встречал в разговорах, утверждает, что при дорогом Леониде Ильиче ни у кого никаких депрессий не было — это всё выдумки и заговор фармацевтических компаний. Раньше и вправду частота возникновения депрессии была ниже или же просто диагностировали реже? Или обывателю не особо доносились статистические показатели, а обыватель «успешно» глушил депрессию алкогольными изделиями собственного изготовления?

Собственно, тут мы не сильно отличаемся от наших заграничных друзей. Пункты всё те же. Стоит лишь добавить, что и у нас, и за рубежом количество больших депрессий было одно и то же в процентном отношении на тысячу населения. Что же до малых депрессий — мы с вами дольше выживали, а жить начали заметно позже. Соответственно, и до бантиков с рюшиками, вроде того же качества жизни, добрались сравнительно недавно. И тоже тут же стали поголовно жаловаться на депрессию. К тому же, отечественная психиатрия (каюсь, и я приложил к тому руку) перестаёт быть жупелом, становясь чуть прозрачнее, мимимишнее и без далеко идущих оргвыводов.

3. Определена ли какая-то зависимость роста проявлений депрессии в зависимости от величины города — больше пациентов с депрессией в мегаполисах и меньше в провинциальных городах N? Или особой статистической зависимости не наблюдается?

Это справедливо лишь для всё тех же малых депрессий. И по всё тем же причинам, перечисленным в ответе на первый вопрос.

4. Какие профессии наиболее подвержены пограничным расстройствам психики, той же депрессии? Есть такой список? Например, специалисты IT, которые часто работают удалённо, могут вообще не выходить из дома и заказывать в свои уютные обиталища всё что угодно, от пиццы до гимназисток из ближайшего пансиона неблагородных девиц? Или такой зависимости особо нет?

И снова вспоминаем всё те же пункты. Наибольший риск у тех, на ком лежит высокая информационная нагрузка при малой физической активности. Добавьте сюда профессии с высоким риском эмоционального выгорания — и примерная картина сложится.

5. Как определить у самого себя — это лёгкая русская хандра по поводу осени и дождей, лёгкая депрессия или даже уже средняя? Про тяжёлую клиническую мы не говорим — пациент, который уткнулся носом в стену и ест кашу по трубочке или питательный раствор внутривенно, косвенно догадывается, что депрессия у него есть.

Лёгкая и умеренная депрессия — это наиболее частые аффективные расстройства, которые встречаются в амбулаторной практике. Традиционно по нескольку человек в день с такой симптоматикой приходят. Субъективно оценивается всегда тяжелее, чем есть на самом деле. Так что когда на приеме рассказывают о перенесенной в прошлом «тяжелейшей депрессии» — это как раз она, легкая или умеренная.

Депрессия может возникнуть при любом типе невротического расстройства, может развиться как реакция на стресс, как декомпенсация психопатии, является нередким спутником хронических соматических патологий, хорошей почвой для нее служат энцефалопатии любого генеза. При биполярном либо рекуррентном расстройстве также возможны легкие или умеренные депрессивные эпизоды. У больного шизофренией может быть депрессия, у больного эпилепсией — сколько угодно, у больного умственной отсталостью или деменцией— может быть. Проще говоря, никто не застрахован, но основные поставщики перечислены в начале абзаца.

Среди множества видов депрессий безусловными лидерами являются тревожная и астеническая.

Что важно, депрессия это не просто плохое настроение. Это болезнь со своими симптомами, обязательны стойко сниженное настроение на протяжении не менее двух недель, ангедония, нарушение сна (чаще раннее пробуждение), снижение аппетита, объективно подтверждающееся потерей веса. Обычно хуже чувствуют себя с утра.

Если депрессия реактивная — постоянные тягостные мысли о психотравмирующем событии, отвлечься от которых очень сложно. Если тревога — то же самое, не успел с утра глаза открыть, она, родимая, уже тут. При астенической депрессии возникают короткие вспышки раздражительности, слезливость.

При легкой депрессии могут сохранять работоспособность, но домашние дела уже не тянут. Порой тянутся к работе, чтобы хоть на время отвлечься от переживаний. При умеренной работоспособность заметно снижается.

Визуально при легкой депрессии могут выглядеть как обычно, окружающие не всегда замечают изменения в поведении. При умеренной диагноз можно поставить с порога. Никогда женщина в состоянии умеренной депрессии не придет на прием с макияжем и укладкой, лицо — застывшая маска страдания, голос тихий, слабомодулированный, движения несколько замедлены. Либо наоборот, суетится, торопится рассказать, срывается на слезы, но мимика так же бедна.
Часто сопровождается головной болью, неприятными ощущениями в области грудины, в эпигастрии, затруднением дыхания, запорами, у женщин могут быть нарушения менструального цикла.

Текущая депрессия может стимулировать дебют или обострение многих соматических патологий, в первую очередь заболеваний сердечно-сосудистой системы и желудочно-кишечного тракта.

Как поставить самому себе диагноз. При легкой депрессии самодиагностика не представляет особых трудностей, на основании вышеперечисленных жалоб человек зачастую идет напрямую к психиатру, все-таки грамотность населения подросла. При умеренной самодиагностика маловероятна. Здесь либо у человека нет сил на обдумывание и оценку своего состояния, либо мыслительный процесс плотно оккупирован тягостными, тревожными переживаниями и пробиться сквозь них чему-то рациональному сложно.

В этом плане очень показателен эпизод, произошедший с одной из коллег. Врач-психиатр со стажем более 20 лет, будучи в отпуске, подвергается воздействию тяжелого и длительного стресса, на фоне которого развивается умеренный депрессивный эпизод. Как она сама рассказывала позднее, диагноз она поставила сама себе только к исходу третьей недели заболевания, когда внезапно для самой себя осознала, что последние несколько часов она провела за методичным выбором способа самоубийства.

Больных умеренной депрессией чаще приводят родственники, друзья или коллеги, или они приходят по направлению терапевта либо невролога.

Прогноз обычно благоприятный. Большинство легких и умеренных депрессивных расстройств быстро и хорошо лечится амбулаторно. При улучшении состояния часто наблюдается такая закономерность — сначала уменьшается тревога и появляются силы, затем нормализуются сон и настроение, последним восстанавливается аппетит. Затяжное или рецидивирующее течение депрессия может приобрести при хронической психотравме, на соматически отягощенном фоне, стойкость симптоматики характерна для истеро-ипохондрических расстройств, бывает стойкая депрессия у дементных.

Что будет, если не лечить? Легкая депрессия обычно проходит самостоятельно в течение 1-2 месяцев. Умеренная — подольше, но тоже часто проходит самостоятельно.

Зачем тогда лечить? Снижаем риск суицида. Снижаем риск хронизации. Повышаем качество жизни во время болезни. Снижаем риск дебюта либо обострения соматической патологии.

6. Как же тогда выглядит тяжёлая депрессия, если даже умеренная — такое изнуряющее "удовольствие", разве что только врагу и пожелаешь?

Если легкие и умеренные депрессанты идут на прием сотнями, то здесь счет на единицы. И слава богу. Тяжелая депрессия это то, что не приведи господи пережить никому.

Основные поставщики — биполярное и рекуррентное расстройства.

Самые тяжелые — те, кто заболел впервые, родные вовремя не сообразили, куда тащить, и хорошо запустили. Сам больной в начале заболевания идти никуда не хочет, а потом уже и не может.

Классическое зрелище запущенного депрессивного больного— исхудавший, немытый, обросший человек, лежит лицом к стене, на обращенную речь толком не реагирует, в хорошо запущенных случаях постель под ним пропитана испражнениями. Порой родные спохватываются только тогда, когда и насильно накормить уже не удается, и перед человеком маячит смерть от голода и жажды.

Сами больные свое состояние впоследствии описывают как невыносимую душевную боль, рвущую душу тоску, которые часто заполняют все собой, не оставляя места для других мыслей. Эти ощущения столь тягостны, что больные порой готовы терпеть сколь угодно интенсивную физическую боль, лишь бы хоть на мгновение отвлечься от всепоглощающей душевной.

После порой слышишь недоумение больных, которые искренне не понимают, как им удалось перенести эти ощущения и не умереть, как это вообще возможно человеку выжить при этом. Страха смерти уже нет, смерть воспринимается как избавление. Но и сил на суицид нет. Сил нет порой ни на что. Ко всему, что происходит вокруг них — равнодушны. Пожар начнется — сгорят. Ребенок полезет в открытое окно — не шевельнутся. Иногда, на относительно ранних стадиях формирования депрессии может развиться депрессивный раптус, это к лучшему, потому что родные быстрее сообразят скорую вызвать, раньше на лечение попадет.

Понятно, что все это не развивается в течение пары дней, поэтому чаще фиксируются переходные состояния от умеренного к тяжелому эпизоду — и до такого кошмара добираются немногие.

Может сочетаться с бредом, с галлюцинациями. Причем бред и галлюциноз могут как предшествовать развитию депрессии, так и развиваться на ее фоне.

Если человек, перенесший легкий или умеренный депрессивный эпизод, впоследствии на приеме охотно и подробно о них расскажет, то из этих вытянуть что-то сложно. Они предпочитают не вспоминать. При тяжелой депрессии с психотическими симптомами нередка амнезия части пережитого.

Типично их удивление после выписки, когда уже все хорошо: да что ж я сразу не обратился, да что ж я столько мучался-то? Самые благодарные больные.

Повторные больные в большинстве случаев обращаются в первую неделю ухудшения самочувствия, не дожидаясь полного развития симптоматики.

При улучшении состояния прослеживается та же закономерность — сначала уменьшаются тревога и тоска, появляются силы, затем нормализуются сон и настроение, последним восстанавливается аппетит.

Лечение только стационарное, с достаточно длительным амбулаторным долечиванием после выписки и последующей профилактикой рецидивов.

7. Стоит ли самому проходить тесты, такие как шкала Занга и шкала депрессии Бека, для самооценки состояния? В качестве профилактики и контроля? Или это не менее вредно, чем самолечение?

Запугать самих себя мы всегда умеем. Думаю, что вот так вот, на всякий случай, всё же не стоит. Вот если с настроением всё плохо уже пару недель, и на горизонте сплошной бесперспективняк, и непонятно, откуда что взялось, и нет идей, что с этим можно сделать — вот тогда пробуйте. А лучше пусть специалист поглядит. Кстати, именно в плане такой вот количественной диагностики здорово недооценена роль клинических психологов: именно они, не привлекая к вам внимание психиатров, могут количественно оценить глубину депрессии.

8. Если человек видит или подозревает наступление первичного депрессивного эпизода (потому что при повторном уже сам пациент знает, что с ним) у близкого человека, что ему делать? Этично ли настаивать на посещении психиатра? Самому проконсультироваться со специалистом? Попросить пройти те же шкалы Бека и Занга? Какой наиболее этичный вариант в таких случаях? Или ждать, что человека самого так прижмёт, что он поскачет грустным зайцем к доброму доктору психиатру?

Этично. Ведь порой (вы ведь не возьмете на себя ответственность определить, большая это или малая депрессия) речь идёт уже не о качестве жизни, а об её сохранности. Опять же, всегда есть возможность анонимного приёма, если кто боится последствий.

9. Какой сейчас первый набор помощи, если психиатр ставит депрессию? SSRI (СИОЗС) или же какие-то иные препараты?

Есть стандарты медицинской помощи, в том числе в психиатрии. И есть личное мастерство врача. Первый набор помощи — это, пожалуй, как раз из стандартов. А они основаны на принципе «чаще помогало». Личное мастерство — разглядеть оттенки, прикинуть статус и попытаться спрогнозировать, как «слово наше отзовётся». Вернее, таблетка. А это — на данный момент даже не столько следование букве, сколько личный опыт. Кто как и на что реагировал. Сравнивая с компьютерными играми — это как скилл взломщика замков. Только в роли замка — биохимический, нейромедиаторный набор конкретного пациента, а в роли отмычки — антидепрессант. И чем он будет ближе к аутентичному ключу, к недостающим нейромедиаторам в данном конкретном случае, тем лучше эффект.

10. Как вы относитесь к тому, что на территории России был запрещён препарат Бупропион с 22 августа 2016 года. Насколько я понимаю, это был довольно эффективный препарат, как в монотерапии, так и в дополнение к СИОЗС. Кроме того, он не вызывал увеличения веса и сексуальных дисфункций, на что часто жалуются пациенты, которым назначены СИОЗС. В чём причина такого решения?

Да как бы вам сказать, чтобы без обсценной лексики. Плохо отношусь. Недоумеваю. Обескуражен. Фраппирован. Видимо, кто-то там, наверху, решил перебдеть. А тут всероссийская борьба с прекурсорами. А тут указания на стимулирующий эффект бупропиона. По мне так очередной манифест синдрома вахтёра — увы, в исполнении могущих принимать решения.

11. Если пациенту не помогают селективные антидепрессанты, то что ему остаётся? ЭСТ или чудо-спрей назальный эскетамин, который американские фармакологи вытащили из прошлого?

Вот добрый вы человек. Есть ещё классические антидепрессанты, есть депривация сна, есть методы, направленные на лечение нейродегенеративного воспаления (как одной из причин депрессии). Ну, а стих про белого мыша вы и сами наверняка помните.

12. Как выглядит сам механизм депрессии? Какие именно нарушения происходят? Долгое время популярной была серотониновая теория? Она так и осталась — или всё ещё ведутся поиски более детальной и поясняющей теории?

Давайте не будем пытаться впихнуть невпихуемое в одно интервью. Да, основной на данный момент считается теория нарушения работы серотонина и рецепторов, чувствительных к нему. Но уже поглядывают и на дофамин, и на ГАМК, и генетическую предрасположенность к суицидам нащупали, и обнаружили NMDA-рецепторы плохого настроения, и о нейровоспалении всё чаще говорят. Но нет единой теории, пока мы находимся на этапе сбора данных, очередной (после серотониновой гипотезы) шаг в построении модели депресии ещё впереди.

13. Резистентная депрессия — что это? Как она выглядит на нейрохимическом уровне? Почему перестают помогать антидепрессанты? Это довольно опасное состояние, так как у больных часто возникает высокий риск суицида?

Это депрессивное состояние, когда отклик на большинство применяемх антидепресантов отсутствует или мизерный. А вот фиг его знает, как он на самом деле выглядит. Это с привыканием к бензодиазепинам и опиатам всё более-менее ясно, а тут, повторюсь, пока всё на этапе накопления информации. Осмысление придёт позже.

14. И к слову, почему при начальном этапе лечения СИОЗС возникает повышенный риск суицида? С чем это связано?

Не совсем корректно сформулирован вопрос. Вообще такое наблюдается при тяжелых депрессиях. И работает в отношении всех антидепрессантов, любых групп. Вот представьте: депрессия была настолько тяжёлой, что человеку даже до петли или окна было тяжело доползти. Всё настолько плохо, что нет сил ни поспать, ни поесть, душа уже болеть устала. А мы антидепрессантом уменьшили глубину депрессии. Какие-то силы на поступок появились, а суицидальные мысли ещё не прошли. И перспектив по-прежнему не видно, зато никуда не делась мысль, что сам же во всём и виноват. Думаю, результат несложно спрогнозировать. Слава мирозданию, что такое случается нечасто.

15. Если мы коснулись этой неприятной темы, какие должны быть действия, если прямо у вас в голове сформировалась суицидальные мысли и есть желание их воплотить? Точно так же, что делать, если близкий человек был пойман на попытке суицида — театральной или реальной — не важно?

Бегом к доктору. Или его за шиворот — и бегом к доктору.

16. В каких случаях при депрессии показана госпитализация?

При тяжелой депрессии, особенно с суицидальными тенденциями — однозначно. Причём, по Закону о психиатрической помощи — даже если человек против. В остальных случаях — ориентируются на тяжесть, длительность, эффект от лечения.

17. Как отличить эндогенную от экзогенной депрессии? Или насколько долгой может быть ремиссия при эндогенной и экзогенной депрессии после завершения терапии антидепрессантами?

Не специалисту — никак. Нет, если вы точно знаете, что данный эпизод чётко завязан на мощную психотравмирующую ситуацию, и в анамнезе у человека не было спонтанных депрессивных периодов — то да, можете предположить, что это экзогенная депрессия. Либо, наоборот, в курсе, что у человека раз в год (полгода, два года, неважно) бывают такие вот периоды, и он либо идёт лечиться, либо мается, пока всё не пройдёт — можете подумать об обострении эндогенного процесса. Но это всё будут лишь ваши предположения. Как и предположения о длительности ремиссии.

18. Если у человек произошло уже несколько эпизодов депрессивного расстройство, может ли это говорить о том, что это эндогенная депрессия, а не полнейшая невезуха в жизни, когда раз за разом на него сыпятся психотравмирующие факторы среды, вызывающие эпизоды экзогенной депрессии.

А вот всё может быть, хотя специалист бы насторожился.

19. Если ли риск при повторяющихся эпизодах депрессии возникновения в итоге резистентной депрессии? И стоит ли менять препараты при новом эпизоде? Или если свезло, что заработал пароксетин, то на условный эсциталопрам лучше не перескакивать?

Риск есть, но не настолько большой, чтобы отказываться от того, что помогало в прошлый раз.

20. В 2018 году в медицинском журнал Lancet опубликована статью, представляющую собой мета-анализ исследований эффективности 21 антидепрессанта в лечении рекуррентного депрессивного расстройства. Принимая за базис по эффективности амитриптилин, учёные ранжировали в итоге антидепрессанты по соотношению «эффективность-тяжесть побочных эффектов». В итоге аgomelatine, amitriptyline, escitalopram, mirtazapine, paroxetine, venlafaxine и vortioxetine были признаны наиболее эффективными. А для пациентов наиболее переносимыми с минимальным проявлением побочных эффектов были определены agomelatine, citalopram, escitalopram, fluoxetine, sertraline и vortioxetine. В итоге по соотношение «эффективность-вред» статистически отобрали escitalopram, mirtazapine, paroxetine, agomelatine и sertraline. Как вы в вашей практике относитесь к данным препаратам? И на основе вашего опыта, каким в основном является ваш выбор?

Пользуюсь даже более широким спектром. У каждого из них своя ниша. Помните о принципе «замок — отмычка»

21. Депрессия в некоторых случаях может приводить к инвалидности. Какие могут показания для такого назначения?

Как во всех случаях определения инвалидности для психических заболеваний: выраженность, длительность, частота и стойкость болезненных проявлений, степень нарушения функций психики и социальной адаптации, реабилитационный потенциал. Всё оценивается в комплексе.

22. Для каких видов деятельности депрессивное расстройство может быть препятствием? Получение прав? Разрешение на оружие? Поступление на работу в силовые структуры государства?

А это смотря что за расстройство (ведь синдром и болезнь, которая к нему ведёт — это всё же две большие разницы), а также какой группы наблюдения оно требует. Для диспансерной ограничения практически все вышеперечисленные, для консультативно-лечебной — уже намного меньше.

23.Когда я поднял довольно актуальную и сложную тему суицида: что нужно делать в таких случаях, куда звонить и как поступать — то от суровых читателей ХабраХабра посыпались комментарии, что с такими темами надо в «Космополитене» выходить. Потому что суровый бородатый админ любую депрессию хрясь серваком — и убежала хворь. А сила воли, взращённая на багах, даунтаймах и недовольных пользователях, любой суицид прогонит одним чихом. Как вы считаете, специалисты IT-индустрии 100% защищены от депрессии и суицида по складу характера и силы воли или же подвержены не меньше, чем читательницы Cosmopoliten?

Нет, они тоже в группе риска — вспомните об эмоциональном выгорании, если мы говорим о малых депрессиях. Что же касается больших депрессий, в том числе в рамках МДП (БАР) — то тут распределение по популяции поистине демократично и не зависит от профессии, пола, расы, материального достатка либо конфессии. Остаётся утешать себя тем, что и Пушкин, и Черчилль...