В силу раз причин у меня довольно много знакомых предпринимателей в сфере ИТ. В этой связи стало интересно бросить себе вызов и раз в неделю общаться с наиболее интересными людьми из отрасли. В планах за февраль опубликовать четыре подобных текста (если люто не заминусуете, конечно). Если есть на примете интересные ИТ-предприниматели делитесь идеями и контактами. Попробую поговорить. Дуров, Волож и Касперский не в счет, уверен, что этим уважаемым людям есть с кем поговорить и без помимо меня.

Первой «жертвой» стал Константин Анисимов, владелец и генеральный директор Русоникс. Раньше мы вместе работали в Parallels, но больше 10 лет назад он занялся частным бизнесом и неплохо преуспел на этом поприще. Разговор получился довольно интересным. Энжойте.

— Позади несколько лет ковидных ограничений, год с момента начала СВО, насколько изменился бизнес?

— Безусловно изменился. Сегодня у нас есть несколько направлений развития. Прежде всего — технологическое. Мы стремительно мигрируем наши традиционные услуги в облака и развиваем новые сервисы. Для этого мы разработали собственную облачную платформу на базе OpenStack, которая помогает нам значительно быстрее выводить новые услуги на рынок.

С точки зрения клиентов, мы идем в область e‑comm, медиа. К нам приходят за надежностью и скоростью наших решений. Поскольку медиа и e‑comm активно развиваются, наш бизнес в данных направлениях следует за трендами.

На самом деле, за последние три года много чего произошло. И как следствие, это поменяло наши подходы к ведению бизнеса, нашу общую стратегию развития.

— Можно привести примеры?

— Конечно. Первый, очевидным вызовов для всех в период ковида была тотальная удаленка. Там было много сопутствующих аспектов — организация рабочих мест, прежде всего для нас, как компании, так и для наших клиентов. Для Русоникс — это не стало чем‑то из ряда вон выходящим, поскольку и до этого часть наших сотрудников работала удаленно. И мы это достаточно легко сделали. Но нашим клиентам пришлось серьезно пересмотреть свои подходы к организации бизнеса. Речь про обеспечение удаленного доступа персонала к рабочим местам, защиту информации, рост нагрузки на инфраструктуру и резервирование данных. Клиентам пришлось серьезно переформатироваться в этом смысле.

Пандемия ознаменовала собой взрывной рост e‑commerce. И как следствие, существенно возросла востребованность наших облачных сервисов и прежде всего услуг виртуального ЦОД, хранения и защиты данных. Но в ковид были и клиенты, вынужденные закрывать бизнес. Речь про туристические компании, предприятия общественного питания и так далее.

— А что про текущие вызовы и сложности?

— Есть негативные и позитивные аспекты. Прежде всего, речь про вопросы безопасности. К сожалению, атаки на инфраструктуру активизировались, став по сути беспрерывными. Атаки на отечественную критическую инфраструктуру перестали быть чем‑то криминальным во всем мире, наоборот — они поощряются. И мы эти вызовы, принимаем прежде всего, как провайдер цифровых сервисов. Нам потребовалось дополнительно обезопасить нашу инфраструктуру, наших клиентов. С этим, честно говоря, пришлось поразбираться серьезно.

Второй аспект — начали выстреливать проекты с миграциями с западных решений на российскую инфраструктуру. Это позитивный момент. И такие проекты продолжаются, что не может не радовать. Кажется, предприниматели наконец‑то поняли, что там, где ты ведёшь бизнес и нужно держать свои технологические ресурсы.

— В нынешней прессе довольно часто встречаются материалы о том, что отечественный бизнес массово переносит свои технические активы в страны СНГ, в частности в Казахстан, Узбекистан, Киргизию. Так ли это? Насколько это масштабно?

— Я бы не сказал, что это массовая история. В Казахстане для их уровня экономики не хватало современных облачных сервисов. Приход российских компаний на локальный рынок, безусловно, может способствовать развитию региона, но я бы не сказал, что это, с другой стороны, как‑то негативно повлияет на российскую ИТ‑сферу. Возможно, кто‑то из отечественных игроков резервирует свои технические мощности на их стороне, просчитывая риски, но не более того.

— Есть мнение, что через два года ИТ-рынок Казахстана, вероятнее всего, догонит по своим размерам российский. Реально? Например, уже сейчас спрос на ЦОД вырос в 7 раз.

— Звучит, как фантастика! С другой стороны, речь может идти про эффект низкой базы. Например, была у вас одна заявка на хранение данных, а с приходом новых игроков заявок стало на семь больше. Вот тебе и кратный рост рынка в разы. При этом, казахский рынок с российским в принципе не может выровняться. Достаточно посмотреть на размер ВВП, на численность проживающих граждан в наших странах и все станет понятно. Несмотря на размеры, Казахстан не очень густонаселен. И не так много там пока по‑настоящему глобальных бизнесов.

— Как текущая ситуация повлияла на рынок технологического оборудования? Есть ли дефицит? Какие прогнозы по дальнейшему развитию ситуации?

— Определенная проблематика, безусловно, есть, поскольку практически все сетевое, серверное оборудование, безопасность, все это под санкциями. Формально оно не может поставляться в Россию. Особенно для крупных заказчиков, привыкших к формализации процессов закупок и работе с крупными поставщиками — это вызов. Сегодня необходимо максимально быстро менять подходы. Например, речь про лизинговые программы, отсрочку платежей, финансовые условия поставок, все это корректируется с учетом текущей ситуации. Клиентам приходится взаимодействовать с новыми, небольшими по меркам федеральных компаний поставщиками, работающими в условиях параллельного импорта. Это, конечно же увеличивает определенные риски и требует гибкости в процессах, но, повторюсь, это вполне работает.

Но в целом, отмечу, что глобальной проблемы с технологическим оборудованием нет. Если раньше все завозилось через 2-3 дистрибьютора, поставки и цены жестко контролировались производителями, то сейчас возникли сотни маленьких поставщиков из разных стран - вместо двух больших труб, используется много маленьких, но общий поток пока не уменьшается, если даже не увеличивается.

Например, Русоникс закупил в 2022 году оборудования раз в 10 больше, чем обычно. Мы значительно увеличили объемы капитальных затрат.        

— А можно дать разбивку по направлениям развития вашего бизнеса? Условно, какие клиенты ушли, а какие, напротив, выросли?

— Мы находимся в такой индустрии, которая росла в последние два кризиса несмотря ни на что. Изменился спрос, характер спроса, но требования к ИТ‑ресурсам, так или иначе сохранились, даже выросли.

Несмотря на определенное снижение ВВП в начале 2022 года, менее драматичное, чем прогнозировали экономисты, отечественная экономика успешно адаптируется. Заметны позитивные изменения в промышленном секторе. И это хорошо, поскольку производство и потребление произведенного в стране товара дает мультипликативный эффект. Заплатив, условные, 100 рублей за что‑то сделанное в России, тем самым обеспечивается выручка для 8–10 смежных производств, вовлеченных в цепочку поставок данного товара. Один раз заплаченные деньги много раз в экономике отрабатывают. В отличие от импортоориентированной экономики, когда ты покупаешь что‑то привезенное из вне, отдавая тем самым значительную часть финансовых ресурсов другой стране. Эти деньги не будут работать в экономике России, не будут генерировать выручку у других компаний.

На мой взгляд, структура экономики страны меняется, причем меняется в более устойчивую и позитивную сторону. Думаю, что и в этот кризис мы вырастем.

— Часть бизнеса Русоникс связана с хостингом. Многие говорят о его стагнации. Оправданно?

— Когда я пришел в хостинговую индустрию в 2009 году, мне уже тогда сказали, что хостингу как индустрии осталось совсем недолго — он умирает. Тем не менее, хостинг как услуга, спустя 15 лет продолжает расти. Людям нужны вычислительные ресурсы, хостинг сайтов, нужно регистрировать домены и так далее. Все это продолжается и остается востребованным. С технологической точки зрения еще 5 лет назад, это был достаточно архаичный бизнес: купил сервер, распилил его на 200 виртуальных машин и продал это в розницу при фиксированной конфигурации с приемлемой маржой.

Сейчас технологически, конечно же это сильно сложнее. Это уже облачные кластеры, системы хранения, оркестраторы, которые всем этим управляют… Но, как услуга, это почти тоже самое. Мы даем возможность разместить и запустить web-проект. И если раньше это были сайты, то сейчас это могут быть порталы, приложения, в т.ч. мобильные. Любой фронтенд, которым люди пользуются, и которому требуется быстрый отклик и безопасность. И это все сейчас активно развивается. Поэтому можно говорить, что хостинг просто трансформировался в облака, приняв в себя все новые технологии. 

В конце прошлого года мы обновили стратегию развития компании на ближайшие 10 лет. Так что в обозначенном горизонте свое будущее мы отчетливо видим. Мы точно будем живы, как технология, как бизнес и так далее.

Все переформатировалось. Услуга меняется и весь бэкенд этой услуги тоже серьезно изменился. Раньше, чтобы стартануть хостинг требовалось 500 долларов, арендовать сервер и ты можешь запускать хостинг. Сейчас же, чтобы стартануть облачную инфраструктуру, тебе нужно хотя бы миллионов сто в это дело зарядить. Все повзрослели. И бизнесы стали больше и технологии стали другими. Сейчас облачного провайдера за 500 долларов ты сделать не сможешь.

— А можно сказать, что импортозамещение существенно повлияло на ваш бизнес?

— Пока нет. На мой взгляд, сейчас это касается крупных промышленных предприятий и телекомов. Именно им придется первым с этим столкнуться, возможно, заплатить двойную‑тройную цену. Это небыстрая история. Речь не про полгода и даже не про год. Нормальный программный продукт делается от трех лет и больше.

Как только все это будет отработано в масштабе, затем стоит ожидать изменений и нам, на массовом рынке. Сейчас пока это не сильно доступно таким небольшим ребятам, как мы. Мы ждем и следим за изменениями. Нам интересно, например, все, что связано с ARM‑серверами, с отечественным сетевым оборудованием в том числе, поскольку я вижу в этом определенную перспективу.

— А как насчет собственной разработки?

— На самом деле, еще два года назад, мы приняли решение переходить на собственную разработку на базе open source. И если бы тогда мы этого не начали делать, в 2022 году нам было бы очень тяжело. А сейчас мы уже завершаем эту историю, мигрируя старый legacy‑продукты на наши новые разработки. Думаю, что нам нужно еще около полугода.

— Каким образом на вашем бизнесе отражаются законодательные инициативы последних лет? «Закон Яровой», «Закон о суверенном интернете» и прочие?

— Этим законам много лет, они имеют свою логику и как оказалось, в русле последних событий, свое право на жизнь. Они дали необходимый импульс на своем старте. В частности, «Закон Яровой» дал толчок для укрупнения телеком рынка и, наверное, это не очень плохо. В тех же США магистральных провайдеров на всю страну четыре и больше нет никого. Закон про «Суверенный интернет» — в контексте 2022 года тоже можно говорить, о том, что это был шаг в верном направлении.

В целом, я хотел бы отметить работу Правительства РФ в части поддержки бизнеса. Здесь, собственно говоря, мне его упрекнуть не в чем. Все достаточно своевременно было сделано. У нас до раздачи «вертолетных денег» как в США не дошли, что скорее даже к лучшему, но в остальном все было достаточно разумно сделано.

— Русоникс есть в реестре отечественных ИТ‑компаний?

— Мы сейчас подали заявку.

— Несколько лет назад вы среди ключевых трендов развития выделяли направления информационной безопасности, решения интернета вещей, микроэлектронику и все что связано с полупроводниками. Что сейчас?

— Тренд, связанный с безопасностью, выстрелил в 2022 году в полный рост. Не зря эта история развивалась. Она себя полностью оправдала. Мы как страна зашли в эту кризисную историю и достаточно достойно из нее выруливаем. Все остальное сместилось в область замещения. Даже не импортозамещения, а замещение продукции из недружественных стран. Это стало серьезным вызовом. По разным оценкам, около 20% ПО в стране можно считать собственным. Все остальное было так или иначе иностранным. И это теперь огромный потенциал для нашего развития.

Раньше нам все время говорили: «Не делайте продукт для локального рынка. Он ограничен. Делайте глобальные проекты, поскольку мировой рынок кратко больше рынка национального». И я, признаться, разделял эту точку зрения. Но время все расставило по местам. По некоторым направлениям наш рынок огромен. И этого хватило не только бы на развитие внутри, но и на внешнюю экспансию.

Сегодня я считаю, что имеет смысл большой, хороший отечественный продукт и уже после этого в мире найдутся желающие его купить. Здесь мы видим массу историй, где появляются огромные ниши. Я наблюдаю за медийными направлениями, например, и вижу, что тот же RuTube увеличил свои охваты в несколько раз за последний год.

В общении с представителями телеком‑бизнеса, они отмечают, что до 80% трафика у них — это YouTube. И это огромный потенциал для отечественных игроков, того же RuTube, VK, Yappy и других площадок.

— Шансы того, что YouTube в России закроют есть?

— Сейчас нет. Сегодня нет инфраструктуры такого уровня, которая могла бы заменить YouTube.

— Но, Facebook и Instagram все-таки заблокировали?

— Аудитория этих площадок не идет ни в какое сравнение с числом пользователей VK. У ВКонтакте число пользователей в России на порядки больше. Отключение Facebook не вызвало вообще никаких заметных изменений с точки зрения использования VPN и так далее. Всплеск был, но относительно небольшой. Аудитория частично переместилась в ВК, а большинство и без этого там сидело.

В случае с YouTube ситуация абсолютно диаметральная. Площадка — совершенный доминант на нашем рынке. И похожие локальные сервисы только растут, это и Дзен, и ВК, и RuTube. Но по масштабу они сильно‑сильно меньше. И если сейчас одномоментно выключить CDN‑инфраструктуру YouTube, произойдет следующее: забьются up‑stream‑ы, поскольку пользователи бросятся качать тяжелый видеотрафик из‑за рубежа, да еще и через VPN.

Соотношение входящего трафика на зарубежных каналах может подскочить у провайдеров в сотни раз. Из‑за резко возросшей нагрузки видеосервисы перестанут работать корректно, следом упадут VPN‑сервисы, поскольку к любителям читать ленту Facebook резко добавятся любители «видюшек» из YouTube. И снова шансов выдержать кратно возросшую нагрузку минимум.

При этом, если развитие отечественных видеосервисов продолжится, а аудитория постепенно мигрирует на инфраструктуру ВК, ОК, Дзен, RuTube, значимость YouTube в России будет постепенно снижаться. В общем лучше дождаться органического развития ситуации с учетом новых приоритетов, чем работать рубильником.

— Какие источники роста для ИТ‑бизнеса есть в ближайшие год‑два?

— В горизонте двух лет — это все что связано с замещением. Причем это широчайший спектр. Это не только скажем серверы, что актуально для нашей индустрии. Наши клиенты озабочены вовсе не серверами. Они прежде всего обозначены сохранением работоспособности развернутых программных решений. Например, из России ушел SAP и теперь у компаний не только задача обеспечить его работоспособность самостоятельно, но и заменить в самое ближайшее время на отечественные продукты или на собственные решения.

Таким образом, верхушка айсберга выглядит как монолитный софт уровня SAP, Oracle, Microsoft, который требует и поддержки и замены, что само по себе большая задача. Но под этим огромная «юбка» из систем виртуализации, систем хранения данных, оркестрации и прочее. В этом смысле нас теперь меньше заботят вопросы, связанные с интернетом вещей. В головах управленцев в полный рост стоят вопросы, связанные с нейтрализацией рисков того, что однажды твою ИТ‑систему просто выключат. Мне кажется, минимум на ближайшие два‑три года всему рынку в плане этих вопросов будет чем заниматься.

— Сразу вспоминается один из бывших директоров АВТОВАЗа Бу Андерссон, активно внедрявший западную компонентную базу в отечественные автомобили. Одной из причин его отставки в свое время отказ от работы с российскими поставщиками. Страшно представить, если бы ситуация сохранилась. Чем‑то напоминает ситуацию на рынке ИТ?

— Порой, я вижу примеры того, как крупные заказчики внедряют громоздкие монолитные ИТ‑системы, уровня SAP, Oracle и другие. Как тяжело они иногда интегрируются, с какими сложностями все это связано и сколько все это стоит. И вот я думаю, а стоила игра свеч? Иногда что‑то написанное самостоятельно в компании работает настолько четко, безукоризненно и проще, а большое и дорогое вызывает зубную боль и бессонницу, что все сомнения рассеиваются.

Сегодня все больше очевиден тренд на создание микросервисов, поскольку они более гибкие и функциональные. Та же система ВкусВилл сделана на миксе электронной почты и 1С. Это дешевле, быстрее, адаптивнее. И это работает. Эффективнейшим образом работает и это невероятно!