Сколько вам надо времени, чтобы превысить показатель 140 баллов по IQ тесту? Полгода усердной работы с утра до ночи хватит? Наверняка. А это значит, вы станете лучше 99% тестируемых. Это примерно 2,5 тысячи часов — после вычета перерывов на сон, еду и другие мелочи. А ведь Малкольм Гладуэлл в своей известной книге «Гении и аутсайдеры» привел другую цифру достижения уровня мастерства — 10 000 часов. Он её не придумал, а вывел из статистики шведского психолога Андерса Эрикссона, опубликовавшего в 1993 году исследование, что мастерами скрипки и пианино не рождаются, а становятся. Важный нюанс — он сравнивал группы музыкантов, а не самые талантливые единицы.

Мастерам скрипичного дела требовалось в среднем именно столько часов практики, чтобы отличаться от профессионалов (в среднем 5000 часов) и хороших любителей (2000 часов). Гладуэлл популяризировал эту цифру, расширил умозрительно на другие сферы деятельности и преподнёс её читателям как гарантию успеха. Работай только 5 лет упорно и всё будет. Среди доказательств он ещё привел примеры бизнесменов-программистов от Билли Джоя до Билла Гейта. С тех пор его регулярно критикуют как за величину цифры, так и за подход — мол у каждого свои мозги и свои методики обучения.



В исследовании Эрикссона расчет 10 тысяч часов сделан на примере супер-профессионалов, но и мы сами можем легко прикинуть, что 5 лет в нормальном режиме на рабочем месте дают ощутимые профессиональные результаты. И если отбросить мелкие придирки, основная мысль Гладуэлла понятна, хотя и банальна — «без труда не вытащить и рыбку из пруда». Откуда столько споров?

Спорщики мотивируются разными целями. Одних гонит любопытство и поиск научной истины, другие продают образовательные методики и волшебные медицинские манипуляции. Но всем хочется найти волшебный рецепт успеха или продать его страждущим славы и богатства.

Критика идеи ведётся с 3 сторон. Первая — все решают гены, вторая — окружение и поведение в детстве (семья), третьи говорят о методике обучения и особенностях изучаемой профессии или отрасли. В свежей статье авторы озвучили итоги обработки метаданных в 88 наиболее подходящих публикациях на эти темы.

Первый вывод заслуживает реакции «спасибо кэп» — он о том, что практика помогает результатам. Но целью авторов была корреляция, в значениях которой они увидели много странного для себя. Например, одному шахматисту потребовалось 26 лет для достижения гроссмейстерского уровня, а другому — всего 2 года. О каком шахматисте в исследовании идёт речь, не приводится; опущено также, что считать стартом карьеры. Но для справки — самым молодым гроссмейстером стал в 12 лет Сергей Карякин. Сегодняшний лидер шахматного мира Магнус Карлсен добился звания в 13 лет. Бобби Фишер получил звание гроссмейстера в 15,5 лет. К моменту получения званий они играли: Карякин — 7 лет, Карлсен — 8, Фишер — 9. В часах оценить не представляется возможным — это к их родителям или биографам. Надо только отметить, что вышеприведенные 2 года — свидетельство условности многих исследований.

Шахматисты, спортсмены и музыканты начинают практиковаться, как правило, в раннем возрасте. Мозг ребенка очень гибок, нейронные связи активно формируются до 12 лет, и любые условные рефлексы в таком возрасте становятся безусловными на всю жизнь. В более зрелом возрасте учиться гораздо тяжелее. То есть у ребенка практика по эффективности обучения идет «год за два, а то и за три». В раннем старте есть и ещё одно достоинство — на тебя выпадает больше всего внимания и этот процесс приобретает характер нарастающей прогрессии. Чем больше у тебя успехов, тем больше о тебе пишут, тем больше у тебя наставников, доступа к инвентарю и оборудованию, заказов и иных ресурсов, позволяющих оттачивать мастерство. Сам успех мотивирует, конечно, тоже.



Если почасовые сравнения профессиональных достижений во многом притянуты за уши, что с объективными факторами? Например с генами. Роль генов никто не ставит под сомнение. Способности однояйцевых близнецов, например в рисовании, демонстрируются ими одинаково стабильно через 10 лет. Среди разнояйцевых близнецов одни сохраняют способности больше, другие меньше. Налицо влияние генов. Вопрос только, какой вес определяет наследственность в успехе человека. Консенсусное мнение ученых сегодня таково, что гены задают широкие границы возможностей, но достаточно гибко. Условно говоря, если длина всей шкалы IQ составляет 90 единиц — от 55 до 145 баллов, то разброс способностей конкретного человека (и его однояйцевого близнеца, при наличии) составляет 70 баллов — чуть выше или чуть ниже средней, то есть от 55 до 125 или от 75 до 145 соответственно. Конкретные результаты определяются практикой.

Отдельные исключения только подтверждают правило и чаще всего обусловлены методикой оценки. Как например, исследование Каролинского института в Швеции. Команда Мириам Мосинг обнаружила в 2014 году, что абсолютно идентичные генетически однояйцевые близнецы имеют одинаковый музыкальный слух при разном объеме практических занятий. Практика не дает никаких дополнительных успехов именно в этой сфере. В других сферах практика по-прежнему необходима. По-моему, врожденность музыкального слуха очевидна и шведские ученые такими исследованиями приближаются к британским.

В выпячивании исключительной роли наследственности или детского опыта «возмутительна» не мысль, что помимо труда есть иные факторы успеха. Это понятно. Невыносима мысль, что труд можно заменить чем-то нам недостижимым, а тем более предположение, что этот фактор обеспечивает успех сильнее, чем труд. Гладуэлл и Эрикссон уравняли шансы людей на достижение успеха, а Мосинг их разрушает. Зря, как уже выше сказано, юные гроссмейстеры трудились хоть и меньше взрослых на пути к славе, но тоже весьма прилично поработали.

Эрикссон однозначно писал, что факторы влияют разные, но а) без труда успеха не достигает никто и б) упорный труд точно даст успех каждому. Как бы вам не повезло с генами или семейной поддержкой, но у вас есть все шансы догнать счастливчиков. А счастливчикам тоже придется потрудиться, халявы не будет. Первый миф регулярно опровергают примеры гениев, второй пока устойчив.

Авторы статьи в Business Iinsider констатируют, что толерантная идея про равенство возможностей уже пережила пик расцвета — расовое и половое неравенство в социальной сфере почти достигнуто, и евгеника потихоньку отвоевывает позиции. На смену индивидуальному равенству приходит равенство возможностей по конкуренции внутри групп. Условно говоря, белый американский программист всегда сможет стать лучше среднего русского программиста, хотя как группа американские программисты уступают нашим весьма значительно. Он может оказаться и изначально генетически талантливее, и впоследствии быстрее развиваться благодаря большей практике. Таланты есть в каждой группе, просто встречаются реже. Не надо только обобщать. С учетом этого факта исследование Эрикссона может быть одновременно и истинным, и ложным — 10 000 нужно отнюдь не каждому, но в среднем этот объем практики потребуется.

Поскольку дети или будущие музыканты Хабр читают редко — какая может быть мораль для всех нас, взрослых в этих исследованиях без четкого ответа на вопрос — какова роль генов, как и сколько именно надо работать для успеха?

Ряд психологов отразили эффект относительной косности мозга в теории двух частей интеллекта — подвижный интеллект и кристаллизовавшийся. Первый — это способность мыслить логически, анализировать и решать задачи независимо от предыдущего опыта; второй — накопленный опыт и способность использовать усвоенные знания и навыки. Первая часть способностей развивается до 30-40 лет, вторая — до 60-70.

Для проверки баланса вашего интеллекта попробуйте простое упражнение: возьмите колоду из 52 карт и перекладывая одну за одной попробуйте по памяти отмечать когда разные карты одного звания/ранга (без учета цвета/масти), повторяются с шагом три. Например в последовательности: 6-8-9-К-8-7-К ими будут восьмерка и король. Потом проверьте себя. Чем больше вы запомните, тем больше у вас кристаллизовавшийся интеллект, частью которого является память. Если у вас память не ахти — это значит, что вы имеете большой простор для творчества. Если конечно у вас не начался склероз…

Чем меньше вы были дисциплинированы, сосредоточены или целеустремленны раньше — тем больше шансов, что вы сохранили пластичность мозга до сего момента. А значит можете освоить любой навык и сейчас. Многие конкуренты впереди и толкаться локтями придется больше, но зато ваши навыки будут свежее.

Авторы исследования агитируют за евгенику, находя в ней 2 неоспоримых достоинства:

1. Зная свои генетические предрасположенности, люди избегут карьер, в которых у нет нет шансов стать выдающимся деятелем. Это выгодно и конкретному человеку, и обществу в целом.
2. Осознание своих пределов снимет часть вины с бесталантных за якобы недостаточное усердие — они всегда смогут сказать: я не лентяй, я просто медленно осваиваю по генетическим причинам. Радость для психотерапевта.

Однако тут с авторами можно поспорить. Во-первых, зная свою неспособность многие просто бросят трудиться — даже там, где у них есть шансы, хотя и меньшие. Во-вторых, природа творит новое из смесей разных способностей, а специализация — эволюционный тупик. Как кошки например.
В-третьих, структура экономики и общества вообще может сильно отличаться от генетического распределения способностей. Может так получиться, что будут миллионы пилотов и только сотни авиационных механиков. Ну пусть авиамехаников заменят роботы, но где взять столько пассажиров?

Использую наблюдения биолога Сергея Савельева, изучающего мозг, его размеры и вариативность. Он утверждает помимо прочего, что специализация на спорте, музыке или любом виде деятельности неизбежно тормозит развитие мозга в иных областях. Биологическое строение мозга определяет фору при рождении в 3 раза (настолько отличаются размеры мозга), но вариативность способностей мозга взрослого (размеры отдельных специализированных зонт неокортекса) отличается в 40 раз и вполне компенсирует эту стартовую разницу. Несмотря на огромное различие в количестве нейронов. Человек может, как Маяковский, не имея особой биологической предрасположенности, сосредоточить все мощности мозга на одной сфере и добиться огромных успехов в ней.



200 лет назад Фрэнсис Гальтон, основатель научного исследования интеллекта и двоюродный брат Чарльза Дарвина, проанализировал генеалогические записи сотен ученых, художников, музыкантов и обнаружил, что мастерство определяется происхождением. Во времена, когда писать умела только аристократия и буржуазия (с простым счетом и чтением дела были получше — в зависимости от страны), а знания были кастовым секретом, такой вывод неудивителен. Где были знания, там были и достижения. Карьерных лифтов тоже было не так много как сейчас, вот родственники и кучковались по отраслям. Пробиться в те века, наверное, было сложнее нынешнего. Настолько, что для многих аристократов и купцов карьерным и социальным лифтом сотни лет были опустошительные войны. Но вернемся к генам, воспитанию и практике.

Сегодня, если рассматривать вероятность успеха как некую функцию от доступности знаний, количества возможных сфер деятельности и скорости распространения информации (заказов и рекламы) можно предположить, что 10 000 часов Эрикссона-Гладуэлла это не константа, а переменная. Во времена Дарвина на поиск книг, практические занятия, накопление стартового капитала или поиск карьерных возможностей требовалось значительно больше 10 лет. Во времена Джонна Леннона и Билла Гейтса уже примерно 5 лет. Сейчас и рынков больше, и знания доступнее.