Статья впервые опубликована в НЬЮ-ЙОРКСКОМ ОБЗОРЕ НАУЧНОЙ ФАНТАСТИКИ 356 (Февраль 2022)

Карты играют важную роль в жанре фэнтези: "Никакой тур в страну Фантазий не является полным без нее [карты]", пишет Диана Уинн Джонс (автор книг «Ходячий замок Хаула», «Воздушный замок» и т.д.) в The Tough Guide to Fantasyland; фэнтезийные карты «заметны только тогда, когда они отсутствуют», — отмечает «Энциклопедия фэнтези». Легко забыть, что карты встречаются и в научной фантастике. Они появляются не так часто, да их появление и не ожидается, мы не упоминаем их и не задумываемся о них. Но они существуют. Автор статьи пишет: “Я пишу о фэнтезийных картах в течение многих лет, и даже я не уделял такого же внимания картам в научной фантастике, по крайней мере, до 2014 года, когда во время презентации про фэнтезийные карты на Readercon мне не пришлось импровизировать в ответ на вопрос о них [картах в научной фантастике]”. “Мой импровизированный ответ побудил меня изучить, где и как карты используются в научной фантастике, и на этой основе написать эту статью на эту тему”.

До этого автор статьи уже писал, в частности в своих постах на Tor.com, что фэнтезийные карты имеют отчетливый и последовательный стиль, визуальный язык, который часто имитируют,  поскольку фэнтезийные карты сигнализируют о том, к какому типу фэнтезийного романа они принадлежат; они не только склонны выглядеть как другие фэнтезийные карты, они должны такими быть, что редко подвергается сомнению. Этот стиль по умолчанию — не просто имитация средневековых или ранних современных карт; скорее, это сохранившийся пережиток традиции создания графических карт и традиций детской книжной иллюстрации середины двадцатого века. Научно-фантастические карты также принадлежат к этой традиции графических карт, и исходный способ создания аналогичен им: чернила, напечатанные на бумаге, ограничиваются в деталях и разрешением качества бумаги и размером книжной страницы. Некоторые сходства в стиле неизбежны, хотя удивительно, как много карт из научной фантастики точно соответствуют картам из фэнтези. Это то, что мы рассмотрим через мгновение.

На функциональном уровне карты в научной фантастике могут не обозначать жанр так, как это делают карты в фэнтези, но у них есть одна общая цель: помочь читателю ориентироваться в странной и незнакомой обстановке. Ключевое отличие научной фантастики в том, что эти странные и незнакомые места гораздо более разнообразны. Миры фэнтези разработаны с гораздо более ограниченной палитрой. В фэнтезийном контексте они [карты] знакомы, и часто дело в этом чувстве осведомленности; фэнтезийная карта во многом является порталом к ​​знакомой странности. Миры научной фантастики могут быть гораздо более странными, и эта странность часто означает, что читателю нужна помощь, чтобы понять устройство этих миров и их странность.

Планетарные карты

Тем не менее, карты миров, или, скорее, карты планет, остаются часто встречающейся формой картографирования в научной фантастике. Планетарные карты ни в коем случае не являются вездесущими или обязательными в научной фантастике: существует множество научно-фантастических романов, действие которых происходит на другой планете, в которых не удосужились составить карту планеты, и есть множество романов, где карта могла бы помочь. Там, где карты все-таки появляются, они могут сделать это интересными и неожиданными способами.

Во-первых, примечательно, как часто карты научно-вымышленных планет принимают характерный стиль фэнтезийных карт. Самый известный пример — это, конечно же, «Перн» Энн Маккефри. Знаменитая карта Боба Портера, которая сопровождала основные книги от Dragonflight (1968) до Dragonsdawn (1988), использует многие элементы стиля фэнтезийной карты: наклонные указатели холмов, затемненные береговые линии, метки с использованием надписей и декоративную розу ветров. Карты Маджипура Рафаэля Паласио на форзацах романа Роберта Сильверберга Valentine Pontifex (1983) также очень похожи на этот стиль: наклонная перспектива, заштрихованные холмы и леса, а также выбор надписей типичных для фэнтезийных карт и карт большего масштаба, в которых больше иллюстраций, чем самой карты. Теперь и Перн, и Маджипур представляют собой места действия научной фантастики с сильным привкусом фэнтези. Это не научная фантастика как таковая (по крайней мере, согласно некоторым определениям этого термина), а научная фантастика, которая имеет тематические резонансы и дух построения мира эпического фэнтези. Таким образом, принятие стиля фэнтези-карты по умолчанию имеет определенную логику.

Эта логика четко прослеживается в картах романов Розмари Кирштейн о “Рулевой”, герои которых видят свой научно-фантастический мир через призму фэнтези: технология — это магия; инопланетяне - это монстры и демоны. Карты, прилагаемые к этим книгам, задуманы как продукт работы фантастического персонажа, пытающегося понять научно-фантастический мир: по мере развития серии карта каждой книги дополнительно раскрывает открытия, сделанные в предыдущей книге. Карты также следуют стандартному фэнтезийному стилю, что, по словам Кирштейн, было осознанным выбором.

И затем мы иногда встречаем карты в стиле фэнтези, сопровождающие научную фантастику без каких-либо элементов фэнтези. «Охотничий бег» , роман Джорджа Р. Р. Мартина, Гарднера Дозуа и Дэниела Абрахама о контактах с инопланетянами 2008 года, не является научной фантастикой с привкусом фэнтези, но его карта, нарисованная Эндрю Эштоном, следует фэнтезийному стилю по умолчанию: наклонные указатели холмов, затемненные береговые линии , курсивный текст, даже стилизованная (хоть и научно-фантастическая) роза ветров. Тот факт, что в «Беге Охотника» вообще есть карта (большинство романов обошлось бы без нее), объясняется просто: Дозуа и Мартин нарисовали ее во время создания первоначального сюжета истории (Дозуа и др., 250), поэтому она и появилась в серии. Тот факт, что карта следует стилю фэнтези, объясняется тем, что существует гораздо больше фэнтезийных картографов, чем не фэнтези-картографов: например, карты Джеффри Уорда для Антарктиды Кима Стэнли Робинсона (1998) используют элементы фэнтезийной карты; Уорд также нарисовал карты для «Танца с драконами» Джорджа Р. Р. Мартина (2011), где стиль не был таким необычным. Это как если бы стиль, когда-то установленный и используемый в дальнейшем, был просто применен к научной фантастике.

Но не каждая планетарная карта использует стиль фэнтезийной карты. Те, кто этого не делает, с большей вероятностью примут условности научного и картографического стиля и будут использовать рутинные элементы карты, которые почти никогда не появляются на фэнтезийных картах, такие как сетка широта/долгота или реальная картографическая проекция. Другими словами, эти научно-фантастические карты больше похожи на современные карты, чем на иллюстрации — карты, которые могли сопровождать научно-популярную работу о планете. И, как карты реального мира, они могут содержать больше информации, чем строго географические.

Карта Арракиса Дороти де Фонтен в «Дюне» Фрэнка Герберта (1965), как и карта Перна Портера, является еще одной классической и мгновенно узнаваемой картой из научной фантастики. Это также необычно в том смысле, что не может быть ничем иным, как преднамеренным. Во-первых, он использует азимутальную равноудаленную проекцию, сфокусированную на северном полюсе Арракиса. Долгота не обозначена: нулевого меридиана нет. Единственная отмеченная параллель — это 60 градусов северной широты — это эквивалент южной границы канадского Юкона и Северо-Западных территорий и примерно широта Осло, Хельсинки и Санкт-Петербурга — и за этой линией на карте мало что есть. Это важно и показательно: большая часть планеты до сих пор не нанесена на карту, неизвестна и закрыта для посещения — по крайней мере, для ее колонизаторов. (Здесь: песчаные черви.) Цивилизация, по крайней мере, как ее считают жители чужого мира, ограничена небольшой территорией вокруг северного полюса; По мере развития сюжета за пределами явно колониальной карты происходят интересные вещи.

В трилогии Кима Стэнли Робинсона о Марсе каждая книга включает карту Марса в цилиндрической проекции, простирающейся к полюсам; районы к северу и югу от 65-й параллели отрезаны. (Несколько подробных карт и карт в полярной проекции разбросаны по тексту книг.) Карты согласуются с точки зрения охвата, линий сетки и проекции — помогает то, что Марс — реальное место с известными географическими особенностями, — но карты для каждой книги в трилогии отличаются своими другими деталями. В Red Mars (1993) на карте преобладает местность; в «Зеленом Марсе» (1994) меньше деталей, что позволяет сделать населенные пункты более заметными; а в «Голубом Марсе» (1996) на карте появляются эффекты терраформирования — океаны и каналы. Подобно картам Кирштейна “Рулевой”, карты марсианской трилогии рассказывают историю своими изменениями.

Карты полушарий также появляются в научной фантастике, хотя без линий сетки невозможно сказать, является ли проекция ортогональной или стереографической. Таковы карты планеты Сайтин СиДжея Черри из одноименного романа (1988). То же самое можно сказать и о картах спутника Медеи в книге «Медея: мир Харлана» (1985): нарисованные Дайан Дуэйн, они включают как географические, так и тепловые полюса, а также терминатор — ключевые геодезические особенности мира, заблокированного приливами. В этом случае базовая конфигурация Медеи — то, как устроена планета, — гораздо более важна для понимания, чем детали ее географии: карты, соответственно, малы, береговые линии и континенты трудно различить.

Некоторые научно-фантастические карты делают противоположное и фокусируются на месте, где происходят события. Карты, сопровождающие «Хрустальный дождь» Тобиаса С. Бакелла (2006), также составленные Джеффри Уордом, показывают не всю планету Нанагада, а только полуостров, на котором происходит действие. Карты Алексис Уолзер для «Наследия Хеорота», романа 1987 года Ларри Нивена, Джерри Пурнелла и Стивена Барнса, идут еще дальше. Карта планеты находится на врезке к первой карте. Остров, на котором происходит действие, выделенный на врезке, является предметом. На второй карте показана колония. На третьей и четвертой картах показаны отдельные населенные пункты, масштаб которых увеличивается с каждой картой. Это немного избыточно — третья и четвертая карты включают в себя сараи для инструментов, винные погреба и выгулы для собак. Однако  сотрудничество Нивена и Пурнеля, как правило, сопровождается большим количеством того, что Жерар Женетт назвал паратекстами (Экман, 20–21) — списками персонажей, картами, приложениями — тем, что не является строго необходимым для рассказа (или, по крайней мере, для читателя), поэтому для Нивена и Пурнеля это не совсем нестандартно.

Карты не планетарных структур

Вторая категория карт уникальна для научной фантастики: карты не планетарных структур. Искусственные среды обитания, космические корабли и мегаструктуры — все, что имеет необычную структуру или планировку, которую читателю может быть трудно представить. В этих случаях может помочь карта или диаграмма, хотя не всегда нужно, чтобы эта карта была подробной. Как и на картах Медеи, достаточно показать общий контур или форму — концепцию структуры, — потому что это все, что действительно нужно читателю. Представьте, что главной целью глобуса было бы не показывать расположение морей, форм рельефа и стран, а продемонстрировать концепцию круглой планеты аудитории, испытывающей трудности с ее визуализацией.

Научная фантастика, действие которой разворачивается на борту большого космического корабля, может сопровождаться картой или схемой этого корабля. Питер Уоттс любит изображать такие карты, хотя они не являются строго необходимыми для понимания текста: "Эхопраксия" (2014) и "Революция стоп-кадра" (2018) включают диаграммы соответствующих кораблей, последние дополнены градиентами гравитации; в то время как "Слепой взгляд" (2006) не включал подобную карту, все же, одна из карт была доступна в интерактивной форме на веб-сайте автора. В серии Virga Карла Шредера мы имеем на несколько порядков больший по размеру воздушный шар с нулевой гравитацией диаметром 5000 миль, который нагревается и освещается микро-солнцами внутри, работающими на термоядерной энергии. Единственная диаграмма, снабженная многочисленными комментариями, представляет устройство этого мира только в третьей-пятой книгах этой серии: "Пиратское солнце" (2008), "Страны без солнца" (2009) и "Пепел Кандессе" (2012). Примечательно, что первые две книги серии Шредера, по-видимому, обошлись без диаграммы; устройство мира было объяснено в тексте.

Похожее можно увидеть в самом известном примере не планетарной мегаструктуры: Мире-кольце Ларри Нивена (1970), в котором Мир-кольцо был представлен без помощи сопроводительной карты или диаграммы. Задача изображения структуры была взята на себя обложкой, по крайней мере, в большинстве изданий; в остальном концепция постепенно знакомила читателя с персонажами посредством диалога и описания в тексте. Можно сказать, что Мир-кольцо - это своего рода демонстрация силы “объяснения экспозиции”. Карты и диаграммы появились позже: в аналоговой статье Нивена 1974 года “Больше, чем миры” и во втором романе "Мир-кольцо", "Инженеры мира-кольца" (1980), включающая карту Дайан Дуэйн, которая сосредоточена на небольшой (в концепции “маленького” для Мира-кольца) части Мира-кольца, посещаемой персонажами.

Большинство не планетарных структур интуитивно труднее понять, чем, например, кольцо вокруг Солнца. При этом, не все структуры искусственного происхождения. Действие "Дуологии интегральных деревьев" Нивена разворачивается в обитаемой части газового торуса, окружающего нейтронную звезду: естественная обстановка, но требующая некоторого объяснения. Книга "Интегральные деревья" (1984) содержит пять страниц карт, каждая из которых приближена к предыдущей, показывая астрономическое положение нейтронной звезды по отношению к ее родительскому солнцу, расположение газового торуса и структуру интегрального дерева. В "Титане" Джона Варли (1979) также есть несколько карт искусственного существа, на котором происходит действие: есть схема всего Стэнфордского торуса, чтобы дать нам представление о том, как он выглядит, детально показывая взаимоотношения между "спицами" и внутренней поверхностью, и цилиндрическая карта часть этого интерьера.

Иногда, впрочем, карта может раскрыть слишком многое, как в другой совместной работе Нивен-Пурнель, The Gripping Hand (1993). Его карта услужливо помечает важные изменения в регионе, которые оказываются значимыми сюжетными поворотами, что заставляет Джастина Александера призывать читателей избегать чтения карты: “Эта штука - выгребная яма спойлеров. И не в смысле "ну, теперь мы знаем, куда они идут", а в смысле "они только что рассказали нам, что такое Бутон розы". Если вы не из тех сумасшедших, которые любят сначала прочитать концовку, держитесь подальше от карты”. Но Джон Клют называет ту же карту “абсолютно необходимой для любого читателя, который хочет понять физическую взаимосвязь” между различными местоположениями: в британском
издании, опубликованном под названием "Ров вокруг глаза Мерчесона", карты опущены. “Заключительные страницы пустые. Рассказ не поддается расшифровке” (Клют, 25-26). "The Gripping Hand" идет дальше, чем обычный фантастический роман: большинство фантастических романов можно прочитать и понять, не обращаясь к карте, каким бы существенным ни казалось присутствие карты. Возможно, это тот случай, когда любовь Нивена и Пурнелла к паратекстам сделала их больше не "пара" [текстами].

Карты межпланетных и межзвездных цивилизаций

Третья категория карт, вероятно, наиболее распространена в научной фантастике: карты межпланетных и межзвездных цивилизаций. Если первая категория посвящена отображению незнакомых территорий, а вторая - отображению незнакомых форм, то эта категория посвящена незнакомым отношениям. То есть, как один мир взаимодействует со своими соседями. Это соседство может быть межпланетным или межзвездным; есть примеры каждого из них.

Межпланетные карты, ограниченные одной солнечной системой, встречаются реже, возможно, потому, что зрителям научной фантастики легко представить солнечную систему. Достаточно знать, что действие перемещается с третьей планеты на луну, вращающуюся вокруг пятой планеты. Только когда орбиты и взаимосвязи сложны, не интуитивны и критически важны для истории, возникает необходимость нанести их на карту, как в случае с "Медеей", "Интегральными деревьями" и "Хватающей рукой": эти орбиты и взаимосвязи нуждаются в объяснении, и карты являются частью этого объяснения.

Два примера сложных солнечных систем взяты из телевидения. И "Светлячок" (2002), и "Звездный крейсер Галактика" (2004-2009) показывают многозвездные солнечные системы, где обитаемые планеты вращаются вокруг каждого солнца. В обоих случаях это было решение по созданию мира, которое позволяло путешествовать между дюжиной или более обитаемых миров на разумных расстояниях. На экране эта ситуация воспринимается как данность; карты не являются частью телевизионного повествования. Но карты были опубликованы постфактум: творческая студия Quantum Mechanix выпустила лицензионные, официальные карты обеих франшиз. Карты похожи по дизайну: фотореалистичные двумерные модели — рисунки на бумаге - со вставками, которые позволяют увеличить детализацию или расширить перспективу по мере необходимости. Каждый выглядит как астрономическая карта National Geographic из другой части Вселенной. Они прелестны. Но это буквально запоздалые мысли: они были обнародованы после трансляции шоу. Если карта является необходимой частью понимания сложной межпланетной обстановки, то ни одно из этих шоу не подтверждает этого: геометрия солнечных систем не транслировалась по телевидению. 

Карты межзвездных цивилизаций, с другой стороны, являются обычным явлением в космических мыльных операх и научной фантастике. Обычно они делаются одним из трех способов:

Во-первых, как простое представление галактического колеса. В книге Вернора Винджа "Огонь в бездне" (1992) карта Элиссы Митчелл показывает нашу галактику с краю и сверху вниз, на которой показаны границы различных зон (но, что важно, без их объяснения), со вставкой, показывающей некоторые из мест, важных для истории. В ней мало посторонних деталей, и она выполняет ту же функцию, что и другие концептуальные карты научной фантастики. Другой пример — вернемся на мгновение к медиа—фантастике - это "Звездные войны", карты которых, будь то в фильмах (голографическая карта в "Пробуждении силы") или в связанных с ними средствах массовой информации, неизменно представляют галактическое колесо. Эти карты дают общую картину — общее представление о том, что происходит в галактическом масштабе, — но не более того.

Во-вторых, как сеточная карта локальных звездных систем. Карты, подобные этим, страдают от проблемы того, как представить трехмерное пространство на двумерной сетке. Проблема, достаточная для того, чтобы Джеймс Дэвис Николл высказал мнение в контексте ролевых игр, что “вот причины, по которым карты обычно не иллюстрируются, и кто замечает их отсутствие? […] Проблема двоякая: в галактике много звезд, и, по крайней мере, в небольших масштабах, типичных для большинства игр, они расположены во всех трех измерениях.” Тем не менее, бывают случаи, когда эти карты не выбрасываются из повествования; они появляются, когда в сюжете используются реальные звезды, положение которых можно отобразить в пространстве. Примерами могут служить карты для книги Грегори Бенфорда "Через море солнц" (1984) и Гордона Р. Диксона "Цикл Чайлда". Недостаток таких карт заключается в том, что они имитируют небесные карты реального мира, которые всегда отображаются с точки зрения Земли; путешественники между мирами не смогли бы использовать такую карту. Карта для "Окончательной энциклопедии Диксона" (1984) иллюстрирует эту проблему: она установлена на изогнутой сетке и получена из небесной карты (т.е. включает градусы прямого восхождения и склонения), это говорит нам о том, что она явно с точки зрения Земли. Но, при этом, сбивает с толку то, что карта включает Солнце, делая ее невозможной. Карта для "Через море Солнц", с другой стороны, решает эту проблему, размещая звезды выше или ниже плоскости карты, которая сосредоточена на Солнце.

И в-третьих, карта в виде сетевой диаграммы, показывающей связи между звездными системами. Этот метод используется в книгах о межзвездных цивилизациях, которые путешествуют между мирами, используя точки перехода или соединения с червоточинами. Примерами могут служить "Сага о Форкосигане" Лоис Макмастер Буджолд, где межзвездные путешествия осуществляются по сети червоточин с ограниченными соединениями между планетами (Барраяр, например, соединен с остальной сетью только одним маршрутом червоточины), а также "Оборванец" Бакелла (2007), "Альянс" Си Джей Черри -Юнион Юниверс и "Вселенная чести" Дэвида Вебера. Интересным исключением, использующим реальные звездные системы и обычные космические путешествия, является сеть предварительных сверхсветовых маршрутов, которые Джон Барнс набросал для будущей истории своих книг "Тысяча культур". Маршруты определялись максимальным количеством времени, которое спящий корабль мог провести в пути.

Эти карты имеют много общего с схематическими картами транзита, которые показывают сеть без привязки к физическому миру: самый известный пример - ставшая культовой карта лондонского метро Гарри Бека. При использовании схематичных транзитных карт точные расстояния между станциями не важны: важно иметь возможность видеть, как каждая линия в сети связана со всеми остальными и как добраться от одной станции на одной линии до другой станции на другой линии. Другими словами, что важно, так это связи. То же самое относится и к сетевым картам звездных систем: они описывают вид транспорта, который заключается в перемещении по сети с ограниченными пересадочными пунктами, а не в прямом перемещении из точки в точку. Положения этих систем в пространстве не имеют значения — что удобно для карты на двумерной странице.

Заключение

Это был лишь предварительный набросок с примерами, которые могут оказаться нерепрезентативными: приведенные карты основаны на том, что было доступно в моей собственной коллекции (которая не предвзята в пользу жесткой научной фантастики, которая публикуется с картами), а также на ответах на пару запросов в социальных сетях в июле 2014 года. (Да, это заняло у меня некоторое время.) Без сомнения, есть шокирующе очевидные примеры, которые я пропустил, и которые сразу же всплывают в памяти у читателя; я с нетерпением жду возможности услышать о них. Цель работы на этом этапе состояла не в том, чтобы быть исчерпывающей, а в том, чтобы изложить некоторые идеи о типах карт, встречающихся в научной фантастике.

Из рассмотренных здесь примеров мы можем выделить несколько функций, которые карты научной фантастики могут выполнять как от имени текста, так и от имени читателя.

1) Карты могут иметь тематическое назначение, как в случае с картами Перна или Маджипура, поскольку их стиль указывает на среду научной фантастики, использование протоколов чтения фэнтези и текст, представляющий вероятный интерес для читателей фэнтези.

2) Они могут иметь повествовательную цель, как в случае с картами из "Дюны", серии "Рулевая" и трилогии "Марс": карты отделяют известное от неизвестного, преобразованное от нетронутого, колонизированное от коренного.

3) Или они могут иметь концептуальную цель, давая читателю общее представление о структурах, солнечных системах, сетях или империях.

Из этого можно сделать вывод, что появление карт в научной фантастике определяется обстановками, незнакомыми или достаточно сложными, чтобы требовать некоторого объяснения (например, другие миры, необычные структуры, межзвездные цивилизации со сложными сетями торговли и путешествий). Но также возникает ощущение, что некоторые карты были включены просто потому, что они были созданы во время производства: в области, где широко распространены паратексты; где авторы совместно создают глоссарии, списки и карты, чтобы все было правильно; и там, где авторы могут включить техническое приложение из ста сносок в конце романа (как это сделал Питер Уоттс). Легко увидеть, как существующий материал может быть включен просто потому, что он существует.

Другими словами, вопрос о том, прилагается ли к научно-фантастическому роману карта, сильно отличается от вопроса о том, прилагается ли она к фантастическому роману. При отсутствии требования к жанру фэнтези (например, “это тот вид фантастического романа, который сопровождается картой”) решение о включении карты в научно-фантастический роман - и о том, какую карту включить - может быть более своеобразным.