С вами Сергей Козлов, директор Мегаплана. Недавно узнал, что есть высокофункциональная депрессия, хотя среди официальных болезней ВОЗ она не значится. Как выяснилось, от нее страдает каждый третий предприниматель. Человек живет и выглядит нормально, а на самом деле подавлен: его долгое время ничего не радует и, по-хорошему, не удивляет. Сам того не замечая, он превращается в эмоциональную мумию: теряет энтузиазм, ощущает скуку и одиночество. 

Как будто немного напоминает депрессию для интеллектуалов — тех, кто много думает и усердно работает. То же ли это самое, что выгорание? Имеет ли отношение к кризису среднего возраста? Так как западные люди более сведущи в психологических проблемах (возможно, от лучшей жизни), мы в команде решили перевести статью с историями тех, кто страдает от такой депрессии, и советами, как с ней справляется. В общем, полезно для профилактики. 

Отмечу, что автор статьи — женщина, клинический социальный работник (LCSW), которая специализируется на психиатрической терапии и при этом сама много лет лечится от депрессии. И такое бывает.

Высокофункциональную депрессию, или дистимию, в большинстве случаев труднее выявить, чем большое депрессивное расстройство (БДР), поскольку люди, живущие с ней, зачастую добиваются высоких результатов и заставляют всех думать, что у них всегда все в порядке.

Было трудно начать эту статью, потому что тема очень близка мне самой. Я страдаю от депрессии практически всю жизнь. У меня есть любящие друзья и семья, значимая работа и увлекательные хобби. У меня хороший аппетит, я спокойно сплю всю ночь, просыпаюсь только пару раз и иногда нуждаюсь в мармеладных мишках с мелатонином. Хотя у меня бывают периоды, когда я живу в едких парах глубокой печали, чаще всего мой привычный ежедневный опыт наушает способность наслаждаться жизнью. Моя эмоциональная сфера как доска, на которой что-то пытаются нацарапать мелом. И это ощущение напоминает мне, что жить — значит сосуществовать со знанием о страдании людей и животных, которое я не могу предотвратить. Поэтому я не выхожу из дома без своей ежедневной дозы антидепрессанта, которе я принимаю уже более десяти лет.

Жизнь с высокофункциональной депрессией

Моя история далеко не уникальна. Каждый год более 8,4% взрослых в Соединенных Штатах — 21 миллион человек, по данным Национальных институтов здравоохранения на 2020-й — переживают хотя бы один тяжелый депрессивный эпизод. Мое несчастье — дистимия, или хроническое депрессивное расстройство — ежегодно диагностируется у 1,5% взрослых в США.

Хоть сейчас люди и начинают относиться к своему психическому здоровью с большим вниманием, все еще существуют некоторые опасные заблуждения. Один из них, например, такой: если депрессия не является тяжелой и постоянной — с частыми приступами неконтролируемого плача, эмоциональным параличом и суицидальными мыслями, — то проблемы нет, и нужно просто молчаливо переносить боль.

Высокофункциональная депрессия похожа на порочный круг, поскольку сами страдающие часто уверены, что раз они могут подавить чувство печали, живя в привычном ритме, значит, в помощи нет нужды. Но это то же самое, что верить своему собственному фальшивому позитивному статусу в соцсетях.

Терапевты, терапия и терапевты в терапии

У Эшли, терапевта из Нэшвилла (столица штата Теннесси на юге США. — Прим. ред.), обширный профессиональный и личный опыт борьбы с высокофункциональной депрессией. Она признается: «Я стала ходить на терапию в подростковом возрасте и принимать лекарства в юности». Эшли, которая начала свою частную практику 10 лет назад, добавляет: «Лекарства позволяют мне чувствовать себя нормально, ощущать себя собой».

У терапевта много друзей, включая специалистов в области психического здоровья, которые сами принимают психотропные лекарства и/или находятся в терапии, чтобы вылечиться от депрессии и тревожных расстройств. Эшли объясняет: «Многие из моих пациентов ведут активный образ жизни. Увидев их на улице, вы бы не подумали, что с ними что-то не так».

Понимание того, как ощущаются депрессия и тревога, помогает Эшли понять психику своих пациентов. Но у нее бывают приступы самобичевания: ей кажется, будто происходит столкновение между ее профессиональным и личным «я». Она, смеясь, признается: «Однажды я сказала своему психотерапевту, что испытываю стыд от того, что я терапевт и сама прохожу лечение. Мой терапевт ответил: „Эшли, я тоже на терапии“».

Борьба со стереотипами о ментальном здоровье

Мифы и недостоверная информация о психических заболеваниях отложили диагностирование депрессии у еще одной моей знакомой Клэр. Она узнала о своей проблеме в 20 лет. «У меня были некоторые признаки депрессии в подростковом возрасте, например раздражительность и приступы плача, но мои родители не стали обращаться за помощью. Они подумали: «О, ты же девочка, а значит, просто эмоциональная».

Сейчас, когда Клэр 26, она справляется с напряженной работой менеджера юридического офиса в крупном агентстве, несмотря на то что она борется не только с депрессивным расстройством, но и с сахарным диабетом первого типа и болезнью почек.

Клэр говорит: «Бывают периоды, когда депрессия влияет на мою продуктивность, потому что она очень навязчива. Я в порядке, однако внезапно могу почувствовать себя хуже. Я стараюсь как можно лучше контролировать прием медикаментов». Терапия помогла ей выявить триггеры, такие как негативные мыслительные цепочки и вялость, которые могут сигнализировать о возможном начале депрессивного эпизода.

Еще один значительный триггер — ее физическое здоровье. «Я могу управлять фирмой стоимостью миллион долларов, но порой чувствую, что не могу заставить свое тело работать, — вздыхает Клэр и добавляет: — У меня могут быть боли в спине, появляться почечные камни и/или может скакать уровень сахара в крови». Лето для Клэр — особенно трудный сезон: «Когда погода хорошая и все на улице, наслаждаются физической активностью или общением, а я в это время не в порядке, то чувствую себя не в своей тарелке».

Борьба с депрессивными эпизодами

У Клэр теперь есть несколько защитных техник, таких как, например, ведение дневника. Это занятие помогает ей предотвратить сильные эмоциональные перепады. Другие полезные занятия, которые помогают ей расслабиться и сосредоточиться, — это готовка еды и физические упражнения. «Я слышала, что медитация очень полезна при депрессии, но боюсь, что она в моем случае перерастет в пережевывание мыслительной жвачки. Это может привести меня на скользкую дорожку. Я предпочитаю отвлекаться от грустных мыслей».

В основном Клэр отвлекается, погружаясь в работу. «Я работаю по 11 часов в день. Быть продуктивной становится смыслом моей жизни и помогает смягчить некоторые проявления депрессии». Другие общеизвестные формы отвлечения, которые используют, чтобы избежать негативных эмоций — будь то здоровый негатив или нет, — это хобби, компьютерные игры, а также алкоголь и даже запрещенные вещества.

У Клэр бывают хорошие дни, и она понимает, как справиться с плохими. Сама Клэр утверждает: «Я знаю, что никогда не проснусь и не скажу: „У меня нет депрессии“».

Другие защитные механизмы

Эллен называет себя «активно функционирующим человеком с биполярным расстройством». Семь лет назад 36-летняя женщина испытала приступ мании в результате реакции на принимаемый антидепрессант.

Будучи человеком, готовым решать самые сложные проблемы, Эллен — финансовый руководитель, жена, мать и волонтер на постоянной основе — начала предпринимать решительные действия, чтобы «залатать дырявое судно». Сейчас она использует самые разные техники для поддержания своего здоровья: «Я хорошо чувствую, когда болезнь меня отпускает. Это не выздоровление, а непрерывное путешествие».

Она ходит на терапию (психодинамическую и иногда ДПДГ — метод терапии, включающий движения глазами), обращается к своему психиатру, занимается спортом, посещает сеансы иглоукалывания и позволяет себе спать больше, чем обычно, зная, что усталость является побочным эффектом психотропных лекарств. Эллен говорит: «У меня бывают периодические приступы депрессии, но в целом у меня все хорошо».

Принятие своего психологического состояния

Секретным способом, позволяющим Эллен чувствовать себя довольной, является принятие своей болезни. Когда депрессия наступает, Эллен относится к себе с пониманием. «Мне нравится моя насыщенная жизнь, и обычно загруженность помогает справиться с грустью, но когда мне нужно, я позволяю себе замедлиться, поиграть с дочерью, взять выходной-два…»

«Я могу так хорошо скрывать свою депрессию, что люди вокруг меня не имеют ни малейшего представления о том, с чем мне приходится справляться, если только я сама не расскажу им об этом. Что я хотела бы, чтобы все поняли, — это то, что позволить себе обратиться за помощью — уже половина победы. Вторая половина — продолжать помогать себе, потому что депрессия всегда готова обмануть вас этими ужасными, ложными мыслями: „Ты ничего не стоишь“, „Ты никто“, „Никому не нужен“».

Видеть — значит верить: проблема невидимой болезни

Для людей с высокофункциональной депрессией аспект невидимости их болезни может ощущаться особенно остро. Несколько лет назад после операции на плече моя рука была в шине. Люди спешили выражать сочувствие моей боли — социально разрешенной боли. Было приятно стать объектом такого количества внимания и заботы.

Но в те дни, когда выслушивание горестей других усугубляет мои собственные страдания и я чувствую себя истощенной, я обычно молчу, не желая проявлять свою уязвимость. Почему гораздо проще разделить боль других, когда она физическая?

Мне было трудно написать эту статью, но она помогла мне освободиться от оков стыда: «Меня зовут Шерри, я страдаю депрессией практически всю свою жизнь. И я в порядке». Мои психические проблемы сделали меня более проницательным и сопереживающим человеком. Я не была бы таким хорошим терапевтом с меньшим количеством эмоциональных трещин под маской.