Как сейчас живет и чувствует себя чуть не пересадивший голову Валерий Спиридонов.

С вами директор IT‑компании «Мегаплан» Сергей Козлов.

Помню, как в 2015 году мы на работе обсуждали новости про итальянского доктора Серджио Канаверо — нового Франкенштейна, как его тогда прозвали некоторые скептики, из‑за того что он был одержим идеей пересадки головы. Особенно нас поразило, что на рискованный эксперимент согласился 30-летний программист из Владимира. В один момент врач и его пациент стали известны на весь мир, а у людей, которые так же, как и Валерий Спиридонов, были обездвижены, появилась надежда на другую жизнь.

Операция тогда была перенесена на неопределенный срок, но ее участники, хоть жизнь их и развела, не отказались от своих планов. Доктор Канаверо теперь работает в Китае, а Валерий Спиридонов переехал в США. Несмотря на тяжелейшую врожденную болезнь, которая не выпускает его из инвалидного кресла, Валерий живет полной жизнью. Он любим и востребован, а не это ли самое главное?

Мы попросили его рассказать об учебе и работе в США, об истинных причинах переноса операции и о том, какие информационные технологии он считает сейчас самыми перспективными. Ему слово.

О работе и любимых занятиях

С 2018 года я занимаюсь информационной безопасностью и автоматизацией облачной инфраструктуры. На разных этапах это были имплементация, консалтинг, дизайн архитектуры, аудит. Большинство проектов за все время были связаны с постепенной миграцией бизнесов и государственных учреждений из дата‑центров в облака — AWS, GCP, Azure. Организации, которые глубоко задумываются о своем будущем, сейчас планируют оптимизацию под нативные облачные сервисы вроде AWS S3, Lambda, Aurora.

Всю свою карьеру начиная с 2000-х годов я был так или иначе связан с интеграцией, операционными системами и интернет‑технологиями, но после переезда в Штаты сфокусировался на задачах, которые выполняет архитектор информационной безопасности. Я пробовал себя и в качестве предпринимателя, изобретателя, но пока не получил достаточно успешных результатов.

Мой типичный рабочий день состоит из подготовки документации, выработки решений по обеспечению безопасности продуктов, анализа работы коллег, менторства. Любопытно, что в последнее время люди понимают, что облако хоть и не дешевле, но удобнее своего дата‑центра по нескольким причинам. Аудит, общая прозрачность компонентов и их взаимосвязей — одна из них.

В свободное время я консультирую внешних клиентов, разбираюсь в инвестициях, занимаюсь самообразованием. Люблю фотографировать жену в разных образах, исследовать окрестности вместе с семьей.

О причинах операции, которая не состоялась

Идея трансплантации тела была мне известна еще лет с десяти. Благодаря родителям я был очень любознательным парнем с широким кругозором. Всегда любил смотреть документальные научно‑популярные фильмы, учился получать знания из любых доступных источников информации.

Так я узнал о работах Владимира Демихова и Роберта Уайта. Мне казалось интересным и перспективным то, что они делали. Владимир Демихов впервые в мире провел множество типов трансплантаций, собаки с двумя головами были лишь частью его работ. Я считал, что, когда эти технологии будут доведены до поточного уровня, как сегодня, например, происходит с трансплантацией сердца, такой способ решения проблем со здоровьем будет пригоден и для меня.

Также я знал и о трудностях, с которыми сталкивались эти двое ученых. Среди них были как неприятие со стороны общественности, так и технические вопросы вроде невозможности на тот момент соединения спинного мозга и передачи импульсов нервной системы к телу донора. Заявление доктора Канаверо о том, что он нашел решение ключевой технической проблемы, было для меня ожидаемым и вселяло надежду.

В то же время к рискам я всегда относился очень трезво: в мои планы входила операция только при высоком ожидании успешного исхода — более 95%. Под успехом я понимаю серьезное улучшение собственных физических возможностей, например получение способности самостоятельно передвигаться. С такими цифрами я и сейчас готов рассматривать различные варианты, но решение будет принято после детального анализа перспектив и накопленного опыта.

Поясню всю картину, чтобы было однозначно понятна моя позиция, так как она трактовалась по разному. Кто‑то даже ошибочно предполагал, что операция не состоялась только лишь потому, что я отказался. Причина вовсе не в моем решении сосредоточиться на своих делах. Оно стало следствием сложившейся ситуации.

Все дело в том, что операция по пересадке головы не смогла быть осуществлена по множеству причин, совокупность которых стала препятствием для всех сторон. Проведение этого эксперимента замедлилось вследствие неготовности общества, правовой и материальной базы. Проще говоря, никто из людей, способных принять решение об обеспечении проекта Канаверо всем необходимым, не подтвердил своей готовности, по крайней мере публично. Эта проблема стала явной в момент переноса процедуры с декабря 2017 года на неопределенный срок.

В случае, когда мне станет известно, что к операции все готово, что значительная часть научного сообщества убеждена в успехе, основываясь на результатах опытов на животных, а полиэтиленгликоль уже активно применяется в лечении повреждений позвоночника, тогда я рассмотрю дальнейшие перспективы своего участия в эксперименте.

Сейчас свое здоровье я поддерживаю обычными способами: прививки, регулярная диагностика, витамины, солнце, океан, свежий воздух, французское вино и сигары, ведь настроение — ключевой фактор в этом деле. Дошли руки до изучения рынка препаратов от спинальной мышечной атрофии. Вероятно, «Эврисди» (препарат для лечения спинально‑мышечной атрофии, разработанный компанией Roche в сотрудничестве с PTC Therapeutics и SMA Foundation. — Прим. ред.) скоро начнут использовать.

О сожалениях и новых знакомствах

Я редко о чем‑то сожалею. На мой взгляд, я сделал все, что было в моих силах на момент операции. Однако я никогда не относился к ней как к цели всей жизни. Поэтому после нескольких лет активной работы над освещением деталей этой истории и смежных тем я вернулся к своим прежним интересам.

Я рад, что познакомился с прекрасными людьми, привлек внимание к проблеме такого рода экспериментов и жизни с физическими ограничениями. Кого‑то моя история побудила пересмотреть отношение к своей жизни и ценить имеющиеся возможности.

Фантастических планов на послеоперационную жизнь я не строил, осознавая, что даже в случае успеха значительную часть времени после такого эксперимента занимали бы исследования приживаемости. И все же слукавлю, если не скажу, что достижение определенной степени независимости в ежедневных рутинных для любого человека делах было одной из целей моей затеи.

С доктором Канаверо мы не общались уже около двух лет. Очевидно, мы не строим общих планов. Тем не менее я уверен, что исследования в этом направлении необходимы и без сомнений продолжают осуществляться. Не исключаю, что в Китае у докторов Канаверо и Рена кое‑что получилось. Возможно, даже больше, чем планировалось изначально. Упускать таких людей, как Канаверо, из поля видимости в сегодняшнем мире может означать серьезную ошибку: где‑то появится технология, способная изменить, например, ход войны.

Представьте, что у какой‑либо армии появится возможность гораздо быстрее излечивать тяжелые ранения или делать солдат до некоторой степени неуязвимыми. Увы, не дав Канаверо площадки для работы под присмотром (пусть даже неудачной), Россия и Запад теперь могут только наблюдать, чем кончится этот опыт.

О сложностях переезда и адаптации

В целом я переезжаю довольно регулярно. Родился в СССР, в Челябинской области, детство с 1985 по 1993 год провел на Украине, недалеко от Киева, первый диплом получил во Владимире. В США — с 2018 года. Мне нравится постоянно перемещаться и не засиживаться на одном месте. Допускаю, что Штаты тоже не конечная остановка.

С 2015 года я профессионально занимался разработками, связанными с искусственным интеллектом и информационной безопасностью. Мне захотелось расти дальше, для этого нужно было усилить и дополнить свое фундаментальное образование, полученное во Владимирском государственном университете в середине 2000-х.

Я приехал в Штаты как иностранный студент. Сейчас нахожусь в процессе получения статуса резидента на основании владения профессией, входящей в сферу национальных интересов. К мотивам для получения западного образования добавлю еще один очень простой — деньги. Специалист уровня Master или Ph.D. Computer Science в США может рассчитывать на годовую зарплату от 120 000 долларов, притом что на обычные нужды семьи из трех человек, например, в солнечной Флориде (одном из самых дорогих для проживания штатов) будет уходить около 70 000 долларов в год, включая медицину, аренду жилья и машину. С опытом доход возрастает в разы.

Поэтому, несмотря на относительно высокие (в сравнении с Россией) цены на услуги и некоторую инфляцию, количество открывающихся возможностей вселяет только оптимизм. Перед переездом я потратил много времени на ознакомление с основными аспектами жизни в США, и такие особенности, как необходимость медстраховки, кредитной истории, навыков написания резюме или относительно дорогая и медленная местами связь, не были для меня открытием, а вскоре и просто стали частью «пейзажа».

Первые два года жизни в США дались очень нелегко, но мы не унывали. Стоимость жизни здесь выше, поэтому время дороже. Когда мы приехали в Штаты, у нас было около 20 000 долларов личных сбережений, четверть из которых пришлось сразу внести в виде трехмесячного депозита за аренду квартиры и купить самую необходимую мебель — квартиры сдаются пустыми, есть только кухня.

Главная проблема заключалась в том, что я до конца не был уверен, чем буду заниматься на постоянной основе: уйду в науку (тогда впереди аспирантура и докторская), запущу стартап или стану штатным IT‑специалистом. Хотелось попробовать все и сразу, но ресурсы этого не позволяли. Деньги кончались, и приходилось действовать быстро. Так же быстро набираться опыта, не унывать, когда увольняли, и переключаться на следующую работу, благо ее здесь очень много на любой уровень.

После пандемии удаленную работу стало найти совсем просто, и сегодня многие компании оставляют такой гибридный режим, когда можно выбирать, где тебе приятно находиться — в офисе или высоко в горах. Впрочем, в России я работал удаленно с 2005 года. К счастью, рациональный бизнес пока еще есть везде.

Что касается возвращения в Россию, в данный момент на родине у меня нет долгосрочных дел или интересных проектов. Мир большой, и есть еще ряд мест, где я планирую находиться достаточно продолжительный период. Это все, конечно, не исключает моего возвращения на родину.

О впечатлениях от США, минусах и плюсах

В США сейчас нет ярко выраженных центров развития. Я раньше считал, что IT‑сектор активен в основном в Калифорнии и Нью‑Йорке, но был удивлен, когда узнал, что даже в том небольшом городе во Флориде, куда я приехал учиться, находится исследовательский центр IBM и одно из крупных бюро кредитных историй (тоже активно работающее с машинным обучением и Big Data).

При этом, несмотря на общий высокий уровень цифровизации, здесь до сих пор нет ничего, что напоминало бы единый портал Госуслуг. У каждого ведомства свой сайт, взаимосвязаны они слабо, и о многом приходится догадываться. Например, о том, что удостоверение личности нужно получать в аналоге российского ГИБДД (ГАИ, полиции, не успеваю запоминать переименования) — в общем, в ведомстве, которое занимается регистрацией автотранспорта.

Как рассчитывается стоимость медицинской услуги, неясно до тех пор, пока не наступит день визита к специалисту. Это результат процесса переговоров клиники со страховой компанией, и зависит она от вашего страхового плана, которых несметное количество. Сама стоимость при этом может быть как очень скромной, вроде 50 долларов за пломбу, до совершенно странной, как, например, около 800 долларов за удовольствие полежать в МРТ.

В Штатах разнообразная и интересная природа. Я стал понимать американцев, которым не нужно ездить в отпуск в другие страны, ведь в их собственной все комфортно и доступно в любом уголке, от Аляски до Луизианы. А если наскучит — огромный круизный лайнер отвезет вас на Багамы на выходные.

Также из удобного — относительно равномерная инфраструктура, по крайней мере в той части восточного побережья, где я бывал. Это позволяет не беспокоиться о перемещении в инвалидном кресле. Арендовать машину со специальным оборудованием тоже не представляет труда, на ней вас встретят прямо в аэропорту и после короткого инструктажа дадут ключи.

Общая атмосфера доброжелательности и ориентированности на сотрудничество присутствует везде. Кто‑то называет улыбки американцев искусственными, но на общее настроение и восприятие такая улыбчивость влияет позитивно, расслабляет и вселяет спокойствие.

О разнице в образовании

Мне сложно объективно судить о разнице между образованием в России и США в силу того, что учился я в России в период с 2001 по 2006 год, и, возможно, с тех пор все изменилось.

Но в кампусе в Штатах для меня было необычно все, начиная с физической возможности находиться во всех корпусах и зданиях университета ― в России ступени и пороги были и остаются непреодолимым препятствием для маломобильных людей — и заканчивая вовлеченностью учащихся в абсолютно практические исследования, которые тут же опытные менторы помогали «упаковывать» в стартапы и получать финансирование из различных источников.

Количество и качество материальной базы также впечатляет: лаборатории, оборудование, расходники, собственный стадион, гоночный трек, ― наверняка я еще видел не все. При этом вуз даже не из первой сотни в рейтинге! Ряд мероприятий всегда направлен на то, чтобы молодые люди просто общались, взаимодействовали, учились выступать перед инвесторами и каждое стоящее исследование превращали в публикацию, которая будет учтена в будущей научной карьере.

О волнах сокращений в IT

Я сам дважды прошел через сокращения, но они касались на тот момент конкретных компаний. Было это в мои молодые годы, когда я только начинал набирать опыт на местном рынке и считал это вполне закономерным, трезво оценивая свои способности в этот период.

Что касается событий начала этой зимы, да, сокращения тоже были, но в этот раз меня они уже не коснулись. Мне даже поступило выгодное предложение. В любом случае сектор в целом не испытывает пессимизма. По оценке американского министерства труда, в ближайшие 10 лет рынок IT будет нуждаться в дополнительном миллионе специалистов при прогнозируемом наличии только четырехсот тысяч. Да, проекты стали планировать с чуть меньшим количеством экспериментов, но в целом работы все так же хватает всем, зарплаты растут.

О трансформации интересов в IT

Я не рискую строить сколько‑либо объемных выводов, потому что последнее время занят в очень узком сегменте облачных архитектур и редко оглядываюсь по сторонам. Из того, что на виду, я очень позитивно смотрю на динамику в сфере робототехники и автоматизации.

Сегодня многие двери в своей квартире я открываю голосом, используя готовые компоненты с Amazon. Элементы роботизации, такие как Jaco Arm, помогают людям с ограниченными физическими возможностями поднимать и перемещать предметы, питаться, одеваться.

Сфера энергетики переживает трансформацию: в ядерный синтез, биотопливо и атомную энергию, по некоторым оценкам, вкладывается уже больше средств, чем в традиционные источники. Все эти процессы создают рабочие места, в том числе и в IT‑сфере.

Соединенные Штаты в стремлении уменьшить зависимость от азиатских партнеров наращивают не только разработку, но и выпуск микроэлектроники, строятся заводы по производству чипов.

Некоторое падение интереса испытывают фирмы, связанные с совсем уж нишевыми технологиями вроде использования квадрокоптеров в качестве доставщиков грузов, систем виртуальной реальности. Очевидно, они предлагают решения, потребность в которых рынок сейчас не испытывает.

Об отношении к чат-боту GPT

Я с интересом играю с ChatGPT. С его помощью действительно можно написать каркас и даже целые элементы для самых разных приложений. Github Copilot предлагает схожий функционал. Это сопоставимо с переходом от ручного производства к фабрикам на рубеже XVIII‑XIX веков — с процессом, который упрощал монотонный и, прямо скажем, низкоквалифицированный труд.

Системы искусственного интеллекта и прежде применялись, в том числе в кибербезопасности — например, для выявления аномалий в трафике или нагрузке на вычислительные системы в комплексах обнаружения вторжений.

Вполне вероятно, что мы придем к такому уровню способностей искусственного интеллекта и робототехники, когда все, что от нас будет нужно, — это умение внятно формулировать свои желания. Удивительно, но это отдельный навык, и машина тут не поможет.

Я комфортно ощущаю себя в это динамичное время, потому что сам всегда любил учиться, не боялся пробовать новое. Во многом то, что я могу делать сегодня, и все, что мне нравится, — результат стремительного развития технологий. Пока у роботов нет своих собственных стремлений, мы можем чувствовать себя в безопасности.

Друзья, я время от времени захожу на Хабр, на всякий случай это моя страница. С удовольствием отвечу на ваши вопросы в комментариях.