Готовлю сейчас материал, где буду рассказывать про нештатные ситуации на станции «Мир», и есть одна ситуация, которая произошла не на станции, а на корабле, а потому вроде бы в материал попасть не должна, но и не рассказать про неё нельзя. Это авария на корабле Союз ТМ-5 6 сентября 1988 года.

На корабле возвращались на Землю члены экипажа третьей экспедиции посещения «Мира» ЭП-3 Владимир Ляхов и первый афганский космонавт Абдул Ахад Моманд. Они прибыли на станцию вместе с Валерием Поляковым на станцию за неделю до этого – 29 августа. Поляков остался в составе третьей основной экспедиции, чтобы совершить годовой полёт, а Ляхов и Моманд должны были лететь домой. Про ЭО-3 как-нибудь расскажу отдельно, там интересно, в этой заметке ограничимся сугубо проблемами возращения Союза ТМ-5.

Итак, в ночь на 6 сентября (в 01:55 декретного московского времени) корабль с двумя космонавтами отстыковывается от «Мира». Отстыковка происходит ещё в зоне связи, так что в его бортовой вычислительный комплекс загружаются все необходимые данные и уставки. Тормозной импульс, однако, выдаётся над Южной Атлантикой, уже вне контроля с Земли, так что ЦУП сможет пообщаться с экипажем уже после торможения, перед входом в атмосферу.

Однако когда Ляхов на следующем витке вновь вышел на связь, оказалось, что корабль остался на орбите. Как так? По словам Владимира Бранца (конструктор систем навигации и ориентации в НПО "Энергия"), произошло следующее. «Мир» находился на более высокой орбите, поэтому система ориентации (а точнее датчик инфракрасной вертикали) выдала сигнал о готовности к работе двигателей корабля (СКД) на торможение с задержкой. За время этой задержки корабль вышел на светлую сторону Земли и наконец сориентироваться для спуска.

«Когда во время посадки за 30 секунд до включения двигателя у нас пропала готовность ориентации и двигатель в заданное время не включился, то следуя бортдокументации ничего не надо было делать. Когда корабль выйдет на свет, он сам выполнит ориентацию и закрутку на солнце. Выйдя на свет, корабль автоматически выполнил ориентацию на Землю и включился на торможение. Но когда я посмотрел место посадки, то это был... Тихий океан. И, естественно, я выключил двигатель с пульта». Это уже слова Владимира Ляхова в интервью Новостям космонавтики.

Опасной ситуация пока ещё не стала. В конце концов – не получилось на текущем витке, ну так спустимся на следующем. Хотя, конечно, ЦУПу досталось несколько минут, когда они услышали от командира, что спуск не произошёл, на дисплее БЦВК горит сигнал «авария СКД». ЦУП передаёт на корабль установки для спуска на следующем витке, и именно здесь просто неприятная ситуация переходит в критическую. Дело в том, что при прохождении сигнала «авария СКД» данные для спуска в БЦВК перезаписались на данные для отвода от станции. Почему? Потому что при спуске ручное отключение двигателей не предусмотрено. Поэтому корабль посчитал, что произошла авария на сближении со станцией, а значит нужно осуществить отвод от неё. Импульс для этого должен быть сильно меньше, чем на спуск. Иначе говоря, вместо штатного торможения на 115 м/с корабль посчитал, что ему надо сбросить только 3 м/с. И дальше включилась бы автоматическая программа отделения приборно-агрегатного отсека со всеми двигателями от спускаемого аппарата. Получалось, что СА остался бы на орбите на неделю минимум, не имея ни воды, ни еды, ни воздуха в достаточном количестве, а значит космонавты домой живыми бы не вернулись.

«Вот что значит спешка и стресс при управлении в ЦУПе! И группа управления ЦУПа, и экипаж видели на экранах бортового дисплея эту информацию, но – случаются такие ситуации – никто не поднял тревогу!». Владимир Бранец, «Записки инженера»

«И стоит признак «Спуск», конечно, включился двигатель, но он отработал три метра и пошла программа «Разделение отсеков». Что делать дальше? Сидеть и ждать, значит просто расстаться с жизнью? Надо было что-то предпринимать. Я спросил «Землю», она не отвечала – не было связи. Для того чтобы войти в сеанс связи, я снова включил двигатель, он отработал те же 6 секунд, и опять идет программа «Разделение» – 2 минуты 14 секунд. Я опять жду две минуты, чтобы прийти в сеанс связи и спросить, что делать. Опять включаю двигатель. Он работает 6 секунд, а для того, чтобы зацепить атмосферу, сколько еще нужно? Когда вошел в очередной сеанс связи – «Земля» молчала. Никто ничего не мог сказать. После этого я снова включил двигатель, и прошла авария «Нарушение режима стабилизации». Это случилось потому, что, когда включался двигатель, он стабилизировал корабль, а когда выключался, то корабль опять становился в прежнее положение. А потом, после каждого включения, корабль стабилизировался опять. Таким образом, он вышел за эти «градусы». Пошла команда о нарушении режима стабилизации». Владимир Ляхов

Свою роль в спасении Ляхова и Моманда сыграла высокая орбита «Мира», из-за которой была выбрана более долгая программа спуска, так что Союз ТМ-5 вышел на связь ещё до того, как прошла команда на разделение отсеков. Благодаря этому ЦУП успел передать Ляхову приказ выдать команду «Отбой динамических режимов», блокирующую спуск и разделение. Вовремя – до отстрела приборно-агрегатного отсека осталось меньше минуты. Посадка состоялась через сутки – 7 сентября, так что Ляхов и Моманд были вынуждены провести в ложементах, в одной позе, с минимальным количеством воздуха и воды, без туалета 29 часов.

«Самым трудным были бытовые неудобства, – рассказывал Ляхов.– Скафандры не снимали, чтобы не замерзнуть. Кресло отлито точно по фигуре, повернуться невозможно. Общий объем СА – всего три кубометра, он набит возвращаемыми приборами, оборудованием, кино- и фотоматериалами, документами, даже рыбки были. Затекали ноги, очень хотелось есть и пить, но аварийный запас не трогали. К трудностям прибавилось и то, что ассенизационное устройство осталось в отстреленном бытовом отсеке… Я не снимаю с себя вины, что после повторного отказа попробовал вновь включить двигатель, поскольку был вариант – ввести правильную уставку уже в ходе работы двигателя. Очень хотелось на Землю...». Интервью Ляхова, приведённое в книге «Мировая пилотируемая космонавтика».

Кстати, а почему? «Союз» ведь состоит из трёх отсеков – бытового (где все удобства), приборно-агрегатного (где топливо и СКД) и спускаемого аппарата (где космонавты). СА и ПАО я упоминал регулярно, они отделились друг от друга уже 7 сентября. А вот БО был отстрелян ещё во время самой первой попытки посадки – 6 сентября в 02:35.

Штатная программа разделения отсеков «Союза» подразумевала, что после завершения тормозного импульса запускался таймер, и через 20 минут, перед входом в атмосферу, происходило разделение всех трёх отсеков. Однако БО весит немало, и при штатном спуске он в общем и целом не нужен. Так что его отстрел перед выдачей тормозного импульса позволял сэкономить 50 кг топлива. Несколько предыдущих посадок по новой схеме прошли удачно, так что планировалось сделать процедуру отстрела БО до торможения штатной. Но авария Союза ТМ-5 привела к тому, что возможность отстрела БО оставили, но только на случай критической нехватки топлива.

*По словам Владимира Бранца, цитата принадлежит Валерию Рюмину, который на тот момент руководил полётами всех изделий НПО «Энергия»

Автор: Александр Старостин

Оригинал