Отчаянно желая любой ценой продвинуть свои песни на радио, студии звукозаписи, используя мощное программное обеспечение, искусственно их приукрашивают, полируют, делают громче – тем самым, капля за каплей, «выдавливая» из них всю индивидуальность.

Когда-то на канале YouTube группы Maroon 5 было размещено видео (оно малоизвестно и на данный момент удалено, но его можно посмотреть здесь и здесь), на котором участники группы рассказывали про затратный и утомительный процесс создания очередного незапоминающегося радиохита.

В ролике длиной 14 минут элегантные парни с взъерошенными волосами сидят на кожаных диванах и играют на гитарах известных брендов за $15000, подключенных к аудиоконсолям за $200000. Они сидят, уткнувшись в ноты, и все время говорят о том, как сильно им не нравится песня «Makes Me Wonder», и как сильно в ней не хватает припева. Смотреть на то, как они играют один и тот же рифф снова и снова невероятно утомительно. В какой-то момент Адам Левин (Adam Levine) говорит: «Я устал «проектировать» песни, чтобы сделать их хитами, вместо того, чтобы [просто] писать их». Но это именно то, чем он занимается.



Примечание: Эта статья вышла в свет в марте 2008 года в журнале Word Magazine. Это было очень давно, еще до падения популярности радио, до YouTube с его нынешним уровнем популярности, большей части музыкальных сервисов потокового вещания и других сервисов, позволяющих людям открывать для себя музыку, до возрождения винила и до появления меломанских цифровых плееров вроде Pono от Нила Янга.

Финальная версия песни «Makes Me Wonder» вышла в свет в трех вариантах: альбомной версии, цензурной (с удаленным из припева словом «fuck») и сверхцензурной (слово «fuck» было затерто более тщательно, а слово «God» было удалено из второго куплета). Это был блистательный хит, занявший первые строчки чартов в Панаме, Хорватии, Кипре, Южной Корее, Венгрии и других, более крупных странах. Почему так получилось? Потому что его постоянно и неустанно крутили по радио.

Когда вы включаете радио, то можете подумать, что вся современная музыка звучит одинаково. Задумавшись на секунду, вы в конце концов решаете, что просто постарели. Но вы правы – она звучит одинаково. Все этапы процесса звукозаписи: от записи первых слов до внесения последних правок, развивались с одной единственной целью – получить полный контроль. Чаще всего, рычаги управления находятся в руках звукозаписывающей компании, страстно желающей продвинуть песню на радио, поэтому боссы подстрекают [к унификации] подконтрольную среду звукозаписи (медленно, технологично и используя гибкие цифровые эффекты).

Перед тем как представить готовую песню публике, ее подвергают серьезному аудиомонтажу. После того, как песня попала в ротацию радиостанции, количество правок в песне увеличивается до тех пор, пока в ней не остается ничего оригинального. Так и создаются популярные радиохиты – этого хотят звукозаписывающие студии.

Уточню, что «Makes Me Wonder» была популярной на радиостанциях Соединенных Штатов, предпочитающих играть «свежую музыку для взрослых», которые описываются в радиоиндустрии как: «Станции, играющие коммерческий популярный рок и рок-музыку, написанную за последние 15-20 лет. Музыка на таких радиостанциях более живая, чем музыка на посредственной станции для взрослых, но все еще интересная для обычных слушателей, в отличие от тех, кому интересно слушать только горячие новинки».

Плейлисты подобных станций составляет компьютер, чаще всего с помощью приобретенного Google Scott SS32 – программного пакета для автоматизации работы радиостанций, который компонует радиоэфир из 400-500 песен, добавляет рекламу, заставки и сообщает диджею, когда начинать говорить. Плейлист составляется по результатам серьёзных исследований. Дважды или трижды в год такая компания, как Music Research Consultants Inc из Лос-Анджелеса, приезжает в разные города, выкупает актовый зал в одном из отелей и набирает от 50 до 100 человек необходимого возраста (все эти люди могут быть домохозяйками в возрасте от 26 до 40). Каждый из испытателей получает $65 и пульт для голосования – маленькую черную коробку с единственным красным переключателем и светодиодным дисплеем. Затем они слушают нарезку из 700 песен, длительностью 7 секунд каждая. Если переключатель в верхнем положении, то песня проигрывается, если в нижнем – нет.

Если станции требуется более свежая информация (помните, что подобное радио создано для того, чтобы «угодить обычным слушателям, а не тем, кто заинтересован в свежих релизах»), они могут провести «выборочный тест», в котором людей нужного возраста опрашивают прямо на улице, предлагая им прослушать нарезку из 30 песен на смартфоне.

Задача Maroon 5 довольно ясна. Современным политикам нужно придумывать короткие лозунги для радио, цель Maroon 5 – предоставить семисекундные отрывки песен, которые бы побуждали молодых людей с высокими доходами провернуть маленький красный переключатель хотя бы на 180 градусов по часовой стрелке. Немудрено, что они выглядят довольно напряженными.



К счастью есть огромное количество, просто целые армии продюсеров, инженеров, программистов и специалистов по статистике, готовых помочь нашим героям создать безобидный, но идеально звучащий поп-хит для исследований. «Это как цифровая фотография», – говорит продюсер Джон Лекки (John Leckie), на чьем счету множество работ, в том числе Radiohead – The Bends, первый альбом Stone Roses и песня The Verve – A Storm In Heaven. «Двадцать лет назад, если бы я показал вам фотографию, где я стою рядом с папой римским, вы бы поверили, и решили, что я встречался с ним лично. Сегодня вы мне скажете, что это «фотошоп», – продолжает Джон.



Джон начинал свою карьеру в качестве оператора звукозаписи в Abbey Road, где он с Филом Спектором (Phil Spector) принимал участие в записи Джорджем Харрисоном сольного альбома All Things Must Pass. Фил хотел добиться объемного звука, поэтому он заполонил студию музыкантами. Альбом был сыгран «вживую» в одной комнате с тремя барабанщиками, двумя басистами, двумя пианистами, двумя органистами, шестью гитаристами и валторной, одновременно записываемыми на 6 каналах устройства звукозаписи из 8. Последние два канала были отведены под вокал.

Для многих людей тот век стал «золотым». Совместная запись группы музыкантов в акустически-подходящем месте – это ужасно сложное занятие. Нужно учитывать акустические параметры комнаты и понять, где разместить микрофоны для записи инструментов. Звукорежиссеры из Abbey Road носят белые халаты, а перед тем как приступить к обязанностям несколько лет ходят в учениках, постигая все рабочие аспекты. Слушая запись, сделанную по старинке, например, альбом Buena Vista Social Club, можно распознать звуки окружения в комнате студии. Так получилось, потому что музыканты играли в ней.

В начале 70-х годов индустрия звукозаписи начала меняться: 4 дорожки превратились в 8, затем в 16, а затем в 24 и 48. Инженеры искали способы получить больший контроль над звуком. Начали появляться звуконепроницаемые комнаты, микрофоны стали располагать очень близко к инструментам, которые записывались по очереди. К чистой звукозаписи на пленке можно было добавить искусственные звуки окружения, используя реверберирующие камеры. Это дало толчок аудиокреативности, и экспериментам не было конца. Такие записи, как Tubular Bells или альбомы Queen, нельзя было получить в 60-х. Инженеров в белых халатах заменили продюсеры-экспериментаторы, такие как Тревор Хорн (Trevor Horn).

Музыка начала звучать по-другому: странно, но возбуждающе. Если вы прислушаетесь к звучащей акустической гитаре, пианино или поющему человеку, то заметите странные и неожиданные вещи. Агрессивные металлические щелчки медиатора по струнам, резонанс фортепианных струн – современные студии могут все это «выловить».

Сравните акустическую запись Нила Янга Harvest (1972) с записью Джонни Кэша American IV (2002):





Работа Рика Рубина (Rick Rubin) с Джонни Кэшем над его альбомом очень душевная, и её звучание трогает за душу. Но эти записи не звучат так, словно сам Джонни сидит в вашей комнате и поет свои песни, они звучат так, словно вы сидите у Джонни на коленях с одним ухом у его рта и стетоскопом у его гитары.

Когда люди говорят о недостатке «теплоты» и «естественности» звука, то часто обвиняют цифровые технологии. Все это чушь, потому что «хорошая запись» не становится хуже, если её записать на CD или на iPod. Не становятся хуже даже старомодные записи (например, работа Арифа Мардина с Норой Джонс), записанные на двухдюймовой пленке, переписанные на компьютер для редактирования, пропущенные через микшерный пульт и снова занесенные на компьютер для мастеринга. Сегодня редко можно услышать, чтобы недавно записанное аудио не подвергалось аналогово-цифровым преобразованиям – исключением будет альбом White Stripes, выпущенный на виниле.

До недавнего времени (2002 год, как ни странно), большинство звукозаписей делались по технологии 70х годов: с помощью огромных многоканальных микшерных пультов на 24- или 48-канальной пленке. В добавок к этому требовалось арендовать специальное помещение, в котором нужно было разместить тонны оборудования, нанять продюсера, инженера и оператора звукозаписи. Цифровая запись на компьютер стала доступна в середине 90-х, но большинство продюсеров были настроены скептически к подобным перспективам.

К 2000 году Pro Tools – студийное программное обеспечение, являющееся стандартом в отрасли, было зрелым, стабильным и хорошо звучащим. Имея ноутбук и небольшой набор оборудования стоимостью около $25000, вы могли записать большинство альбомов, записанных на студиях крупных лейблов. В бизнесе произошел переход от консолей – столов, полностью покрытых переключателями, и колонок размером со шкаф, к компьютерным мониторам. Теперь не нужно смотреть на группу или слушать её, вам придется пялиться на 128 колеблющихся цветных линий.

«Больше нет крупногабаритного оборудования, – говорит Джон Леки, – нет громоздких аппаратов с вспыхивающими огнями и большими переключателями. Я стал инженером звукозаписи, потому что студия больше всего напоминала космический корабль. А теперь – нет. Я словно стал бухгалтером. Пропала динамика и креатив, так как в комнате сидит только один парень и смотрит в экран монитора».

«Раньше у вас был переключатель «Бас», вы поворачивали его и говорили: «Ага, так, то лучше» и продолжали работу. Теперь вам нужно выбрать частоту, скорость спада, определить количество децибел – все это имеет значение. Постоянно возникает желание вмешаться».

Что отличает использование Pro Tools от работы с пленкой, так это до смешного легкое редактирование. Большинство групп используют метроном при записи, поэтому ритм постоянен. Если гитарист сыграл свою партию 50 раз, то достаточно просто выбрать лучшую и зациклить её на весь куплет.

«Музыканты по природе своей ленивы, – говорит Джон. – Если есть более легкий способ записать песню, то они им воспользуются – лишь бы не играть». Группа может поиграть некоторое время, а затем потратить часы или дни, выбирая лучшие моменты, собирая песню воедино. Вся музыка следует по пятам танцевальной музыки, выставляя повторяющиеся партии по порядку. Когда структура песни расписана в виде цветных блоков на экране, то сложно не поддаться соблазну заполнить пропуски, добавить битов и просто захламить звук.

По этой причине вы больше не можете расслышать ошибки музыкантов на записи. Сегодня у Эла Купера не получилось бы беспорядочно сыграть на органе Хаммонда «Like A Rolling Stone», потому что добросовестный продюсер незаметно бы привел все аккорды в норму. А еще есть тюнинг. До появления тюнеров для электрогитар в 1980 году, группы настраивали инструменты «на слух», с помощью пианино. Слух человека не идеален, поэтому инструменты получались немного «расстроенными».

Сегодня процесс записи выступлений и их монтажа до того состояния, когда продюсер и группа решат что, вот он, конечный продукт – это только начало. Компании звукозаписи хотят удостовериться, что они смогут получить ту идеальную семисекундную нарезку для тестирования на радио, поэтому обработка звука продолжается.


Джек Джозеф Пуиг (JJ Puig) в Студии А в Ocean Way редактирует записи Black Eyed Peas, в комнате, где Майкл Джексон записывал «Beat It»

Когда группа и продюсер закончили, их многоканальная запись, обычно это жесткий диск с файлами Pro Tools для 128 аудиоканалов, переходит в руки инженера микширования. Работающий в Лос-Анджелесе Джозеф Пуиг микшировал записи для Black Eyed Peas, U2, Snow Patrol, Green Day и Мэри Джей Блайдж. Его работа настолько серьезна, что ему часто платят гонорары, а не фиксированную зарплату. Он работает в студии А на Ocean Way Studios, расположенной на Сансет-стрип. Аппаратная выглядит словно плохо освященная библиотека, но вместо книг там ютится громадное оборудование, занимающее место от пола до потолка, и другие старинные аудио-аппараты. В этой комнате Франк Синатра записывал «It Was A Very Good Year», а Майкл Джексон – свой хит «Beat It».

Теперь студия принадлежит Джей Джею Пуигу. Компании звукозаписи платят ему, чтобы он полностью переделал трек, но без продюсера и артистов, дышащих в затылок. Он как-то сказал в интервью журналу Sound On Sound: «Когда я микшировал альбом A Bigger Bang Rolling Stones, я подумал, что одной из песен подойдет тамбурин и шейкер, поэтому их и добавил. Если бы Глин Джонс (то, кто продюсировал Sticky Fingers) сделал это тогда, несколько лет назад, его бы пристрелили. Мик Джаггер был потрясен тем, что я сделал. До меня никто не делал ничего подобного с записями Rolling Stones, он не смог отрицать, что вышло отлично, и эта запись увидела свет».

Когда приходит многоканальная запись, ассистент Джей Джея приводит её в порядок, расставляя дорожки по порядку и выкрашивая вокальные дорожки в розовый цвет. Затем Джей Джей настраивает, полирует и обрезает каждый звук, появляющийся на записи. Множество компаний создают плагины для Pro Tools, меняющие интерфейс программы так, чтобы он выглядел как старое оборудование, что-то наподобие Studio One. Если он хочет провести вокал Ферги через 1973 Roland Space Echo и усилители 968 Marshall – для этого требуется совершить всего пару кликов.

Некоторые из этих плагинов обладают дурной славой. Auto Tune, разработанный бывшим сейсмологом Энди Хильдебрандом, создавался в 1997 как плагин для Pro Tools. Он автоматически корректирует «фальшивый» вокал, подводя голос к ближайшей ноте в данном ключе. L1 Ultramaximizer, выпущенный в 1994 году израильской компанией Waves, запустил последний этап войн громкости. Это очень простой плагин, который постоянно повышает громкость музыки (к этому вопросу мы вернемся в скором времени).

Когда Джей Джей отладил, обрезал, отредактировал и отполировал звукозапись, его микс передается мастеринг-инженеру, подготавливающему запись к релизу. То, что происходит с этим миксом дальше – это квинтэссенция искусства, науки и коммерции. Доступные инструменты ограничены и просты – это эквалайзер и изменение громкости. Но разница между звукозаписью, над которой провели мастеринг, и записью, с которой этого не делали, заметна сразу. Записи после мастеринга звучат как реальные записи. Я имею в виду, что все они звучат примерно одинаково.

За одну неделю, 30% песен из американского Top 40 подвергаются мастерингу в Sterling Sound в Нью-Йорке, которые обладают семью студиями, работающими круглосуточно. В мире не так много мастеринг-инженеров. The Strokes записывали Is This It на старый Apple Mac в подвальной студии Гордона Рафаэла (Gordon Raphael), но мастеринг этой песни делал Грэг Кэлби (Greg Calbi), который работал над Born To Run и Graceland.

Мастеринг-бизнес бесконечно сложен. Мастеринг-инженер Боб Катз (Bob Katz) написал книгу, в которой на 400 страницах описаны основные техники. Книга заканчивается поэмой об искусстве мастеринга:

«Я вижу: мир, который признает мастерство и обучение
в музыке, что не может вызывать презрение…»

Основной инструмент мастеринг-инженера – это сжатие (Сжатие аудио никак не относится к сжатию данных, которое преобразует CD в MP3). Это простая, но одновременно сложная методика. Самые громкие участки записи приглушаются, поэтому, поднимая уровень громкости, вы не замечаете искажений. Почему реклама на ТВ громче самих передач? Потому что их аудио очень сильно сжато. Почему коммерческие радиостанции настолько громкие? Потому что аудио сильно сжато.

Группы, продюсеры и студии звукозаписи всегда хотели делать громкие записи для радио и музыкальных автоматов. На студии Motown поняли, что звук тамбурина способен прорваться практически через любой шум. Если на звукозаписи кто-то стучит в бубен, то все в пабе это слышат, когда музыкальный автомат начинает играть эту песню.


Копия Led Zeppelin II, после мастеринга Боба Людвига (Bob Ludwig)

С винилом были четкие ограничения, связанные с физическими параметрами, в частности, с шириной дорожек и тем, сколько их можно уместить на 7-дюймовой пластинке. Мастеринг-инженер Боб Людвиг создавал супер-громкую мастер-копию Led Zeppelin II, но его версия была уничтожена, когда она воспроизводилась на проигрывателе дочери основателя Atlantic Ахмета Эртегюна (Ahmet Ertegun) (Если на вашей пластинке есть нацарапанные буквы «RL», то это мастер-диск, сделанный Бобом, и он кое-чего стоит на eBay).

Радиотестирование делает громкость одним из самых важных факторов. Ваш семисекундный сэмпл должен быть хорошо слышен, когда воспроизводится на телефоне для матери, с кричащим ребенком на руках. Такое программное обеспечение как Waves L1 (последняя версия которого – L3) принимает музыкальную дорожку и увеличивает максимальную громкость каждой миллисекунды звукозаписи. С помощью многоканальных компрессоров композиция разбивается на три частотных диапазона: бас, средние и высокие частоты, которые независимо друг от друга делаются настолько громкими, насколько это возможно. Поэтому вы можете расслышать все слова сингла Girls Aloud, играющего на транзисторном радио в полумиле от вас.

Вопрос громкости очень дискуссионный. В интервью, мастеринг-инженеры дают понять, что они никогда не поднимают громкость слишком сильно, и виноват в этом Пушкин. 1275 людей подписали петицию с просьбой переделать мастер-копию Red Hot Chilli Peppers Californication потому что, по их мнению: «Суть мастеринга не должна сводиться к задаче сделать все звуки как можно громче для воспроизведения на радио».

Избыточная громкость не вредит продажам. (What’s the Story) Morning Glory был одним из первых громких CD, когда-либо выпущенных, до тех пор, пока Игги Поп не побил этот рекорд со своим невозможно загроможденным звуками альбомом The Stooges Raw Power.

Когда песня была записана, отредактирована, смиксована и прошла мастеринг, её записывают на CD и отдают в магазины. Заканчивается ли на этом работа над записью? Не совсем. Также как студии звукозаписи состязаются за место в радиоэфире, так и радиостанции пытаются достичь более громкого и чистого звука. Радиостанции всегда использовали компрессоры, чтобы эфирные песни звучали чище, и их было слышно сквозь шум окружения.

Теперь, когда радиостанции полностью перешли в цифровой век, они могут пойти гораздо дальше. Коммерческие станции теперь постоянно правят записи самостоятельно, обрезая вступления, вырезая скучные биты, вставляя джинглы и, я не вру, даже ускоряют песни, если считают, что они слишком медленны или скучны для аудитории. Некоторые из станций всегда проигрывают песни быстрее на 3%.



Разумеется, не все так поступают, хотя наиболее выгодные релизы будут обработаны еще разок. Многие из людей являются противниками такой очистки звукозаписей, поэтому их песни не так часто играют на радиостанциях Америки: Aberfeldy записали свой дебютный альбом Young Forever в моно, с помощью одного микрофона, записывающего все 5 инструментов, подключенных через усилители на батарейках. White Stripes записывали Elephant на 8-канальной пленке в студии Toe Rag, а мастер-копию альбома делал ветеран и виниловый гений Ноэль Саммервиль (который занимался мастерингом Clash Combat Rock).

Когда продюсеры и инженеры, приверженцы старой школы, говорят о современной музыке, они уверены, что повышение качества звукозаписи спасет музыкальную индустрию от самой себя. Продюсер Джо Бойд (Joe Boyd) написал на альбоме Buena Vista Social Club (альбом разошелся тиражом в 4 миллиона копий): «Успех нашего альбома часто приписывают к фильму или блестяще проведенному маркетингу. Но я убежден, что звучание альбома не менее (если не более) важно». Потрясающе записанные песни Норы Джонс, Боба Дилана и других исполнителей, определенно оказали влияние на публику, но подвергшийся жесткому мастерингу Californication от Red Hot Chilli Peppers продался 15 миллионами копий.

Почему в наше время музыка звучит одинаково? Потому что звукозаписывающие компании напуганы, не хотят рисковать и делают все что в их силах, чтобы создавать популярные радиохиты. Это их работа, в конце концов. И хотя над бедным и отсталым музыкальным бизнесом продолжают сгущаться тучи, звукозаписывающие студии продолжают яростно цепляться за то, что они знают и умеют.

Все? Приехали? Записи будут делаться все громче и однообразней, пока все они не станут звучать как Californication? Инженеры-оптимисты мечтают о дне, когда все слушатели музыки одновременно восстанут против обработки музыки. Война громкости подойдет к концу, и люди прекратят покупать альбомы Black Eyed Peas. Придет новая эра высококачественной музыки, и люди в белых халатах будут снова уверенно разгуливать по акустически живой студии, аккуратно размещая свои старинные микрофоны.

Пессимисты считают, что война за качество будет идти вечно, а все более сложные технологии будут делать музыку все громче и чище. Hi-Fi системы были забыты, на их смену пришли наушники и мобильные телефоны, поэтому нет никаких причин делать хорошо звучащие записи. Хуже, что технологии, лежащие в основе таких систем, как Waves Ultramaximizer, могут быть легко встроены в iPod, и будут автоматически ремастерить все унылые и старые записи Нила Янга в жесть какие громкие.

В действительности, технологии могут спасти процесс записи. В настоящий момент, Pro Tools работает с разрешением, в два (или четыре) раза превышающим CD. Качество теряется, когда эти огромные файлы сжимаются в CD-формат, чтобы затем превратиться в MP3-формат для iPod. В ближайшие несколько лет у нас появятся iPod’ы с 1 терабайтом памяти, легко обрабатывающие тысячи записей в их первоначальном формате высокой четкости. В то же время, каждая часть цепи, от наушников до цифровых аудио преобразователей, постоянно совершенствуется и дешевеет. Студийное программное обеспечение также постоянно развивается, так что, возможно, мастеринг и компрессия станут более нежными. Вполне вероятно, что мы будем оглядываться на начало тысячелетия, считая его ошибочным периодом низкокачественного звука. И может быть, звукозаписывающая индустрия убедит нас купить старые записи еще раз, но уже в новом качестве.